вокруг.
– Черт возьми, – задумчиво протянул Уитмор, – вы привезли кусок роскошной задницы.
Луис беспокойно поморщился.
Уитмор усмехнулся, взглянув на него.
– Если вы, приятель, собираетесь скакать без лошади, то я не буду с вами соревноваться.
– Вы просто деревенщина, гринго.
Уитмор усмехнулся еще шире. Потом повернулся ко мне.
– Как дела с самолетом?
Луис покачал головой.
– Такая девушка входит в дом, а мужики предпочитают говорить о самолетах.
– Я уже сказал, что о ней думаю, и вам это, кажется, не понравилось.
Вернулась Джи Би.
– Я не знала, во что вас впутала, Карр. Это просто кусок...
– Боже мой, – простонал Луис, – американцы!
Джи Би удивленно посмотрела на него, потом саркастически улыбнулась.
– У вас действительно припекло в штанах, Луис, когда вы ее увидели? Я дам вам запасной ключ от ее комнаты.
– Так что насчет самолета? – прогремел Уитмор.
К тому времени я нашел еще не открытую бутылку пива и полтарелки еще не совсем остывших креветок с рисом, проглотил кусок и сказал:
– Я нанял пару человек, которые работают с ним в Порт-Антонио, я плачу им из Кингстона каждый день, если все в порядке, и фирма из Северной Америки вчера прислала запасные части, так что... – Я представил ему полный отчет и добавил, что надеюсь, что 'митчелл' будет готов для проведения летных испытаний завтра к полудню.
– После этого, – продолжил я, – вы можете начать снимать, как только установят камеры. Но предстоит еще немало повозиться, чтобы он снова стал бомбардировщиком – если вы еще не отказались от этой затеи.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Нет, черт возьми. А в чем дело?
– Ни в чем, – я покачал головой. – Просто... просто каждый раз, когда я об этом думаю, затея кажется мне все более безумной.
– Но ведь это сработает, верно?
– Да, думаю, сработает.
– Тогда все прекрасно. Так что нужно еще сделать с самолетом?
Я перечислил необходимые работы. Следовало убрать с самолета весь дополнительный вес – сидения и центральное отопление в хвостовом отсеке, топливный бак в бомбовом отсеке. Я знал по слухам, ходившим в аэропорту, что некоторые 'митчеллы' снабжались во время войны такими баками, так что надеялся, что направляющие бомбосбрасывателя и скобы фиксатора над ними остались на месте. Если это так, мне оставалось только убедиться, что они работают, и проверить спусковой механизм.
Луис задумчиво заметил:
– Мой друг, вы должны действовать очень осторожно. Если генералы услышат, что мы переделываем самолет в бомбардировщик... – он пожал плечами.
– Самолет уже включен в сценарий, – сказал Уитмор. – Мы могли бы скрыть большую часть работ, сделав вид, что готовим его для съемок в картине.
На лице Луиса было написано сомнение.
Я сказал:
– Откровенно говоря, не думаю, что мы сможем многого добиться с точки зрения секретности, просто попытаемся, чтобы вся работа была не слишком очевидной. Они должны знать, что мы приобрели 'митчелл', и если полагают, что мы собираемся использовать его против них, то мы не можем помешать, что бы не делали. После того, как мы проделаем на самолете большую часть изменений, я сам лично подготовлю его для бомбометания. Это самое безопасное, что мы можем сделать.
Возможно, они собирались что-то обсудить, но тут в комнату вновь вошла мисс Хименес. Может быть, теперь она выглядела немного посвежевшей, хотя я и прежде не замечал по этой части никаких недостатков.
Уитмор остался сидеть на месте, по-прежнему вытянув ноги. Я согнулся, демонстрируя чисто английскую вежливость. Луис танцующей походкой, как тигр на охоте, пересек комнату и принялся усаживать ее в кресло, как втискивают ногу в башмак.
– Хотите чего-нибудь выпить, сеньорита? – предложил он. – Или, может быть, показать вашу комнату? Я мог бы заказать ужин.
Она одарила его улыбкой мощностью в десять киловатт и сказала, что предпочла бы джин с тоником.
Разговор прервался. За открытым французским окном темнело небо и море вежливо вздыхало на пустом
