Дафриль вздохнул.
— Вот видишь? Больно… а ведь ты не настолько силен и отважен, как тебе кажется. Поэтому помоги мне, и я помогу тебе. Расскажи, как ты со своими друзьями крал души моих товарищей.
Мысли Хасмаля заметались. Он уже успел придумать с полдюжины отговорок, однако все они казались неубедительными и неправдоподобными даже ему самому… а если он заговорит, Дракон все равно не перестанет его мучить, чтобы проверить, совпадут ли его слова, сказанные сейчас и потом, после новых истязаний.
Хасмаль отвернулся.
— Посмотри на меня.
Хасмаль упорно глядел вправо, пытаясь найти способ спасения, всеми силами стремясь привлечь Дафриля к руке с талисманом.
— Повернись ко мне, сволочь.
Жгучая боль вспыхнула на сей раз с внутренней стороны бедра. Хасмаль завопил и задергался, но упорно не поворачивал лицо к Дафрилю. Это помогло.
— Я вполне могу подойти к тебе и с этой стороны, — заметил Дафриль. — Ты ничего не выиграешь, тупица.
Сердце Хасмаля подпрыгнуло от восторга. Ага, подумал он. Подходи, будь добр.
Дафриль с ножом в руках наконец-то появился справа от него.
— Смотри сюда… я могу выколоть тебе глаза, отрезать уши и нос, оторвать яйца… содрать с тебя всю кожу, если потребуется. Мне нужно от тебя только одно: чтобы твой язык находился в работоспособном состоянии.
Твердо встретив его взгляд, Хасмаль сумел ухмыльнуться. Так вот какова она, отвага: находясь в руках врага, перетрусивший, он держится лишь ради своей любви к Аларисте, ведь если он даст волю своему страху, он погубит ее.
Не в том ли разница между трусостью и отвагой, подумалось ему, что храбрый человек любит кого-то другого, а для труса существует лишь он сам. Если это так, то все люди время от времени становятся храбрецами, а иногда бывают и трусами. А может быть, подумал он, храбрость постоянно трепещет внутри нас, тонкая, хрупкая, словно нить, всегда готовая порваться или оказаться унесенной самым слабым ветерком… а может, существует и другая, высшая разновидность отваги: наполняющая все твое нутро беззаветным огнем, защищающим сознание от ужаса. Если такая отвага существует, то неплохо бы заполучить хоть частичку ее… ибо он был настолько испуган, что сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Упрямая скотина. Я бы на твоем месте сдался.
— Ты — не я, — прошептал Хасмаль.
— Так как вы это делали? — Дафриль наклонился ниже, чтобы расслышать слова Хасмаля. Пора, подумал пленник.
— Я скажу тебе, — прошептал он еще более тихим голосом. Придвинувшись, Дафриль нагнулся еще ниже.
— Громче, — велел он. — Говори громче.
Теперь он был там, где нужно, и Хасмаль прикоснулся указательным пальцем к ноге Дафриля. Легкая вибрация засвидетельствовала, что талисман оторвался от пальца и перешел в ткань брюк его мучителя.
Через какой-то миг Алариста и Дугхалл увидят его глазами Дафриля, Дугхалл войдет в тело и вытеснит из него Дракона, заперев самого главного их врага в крошечном зеркальце, одном из тех, что ждут своего мгновения на полу палатки. Тогда он будет спасен… если только сумеет продержаться до тех пор, когда друзья придут ему на помощь.
— Мы нашли способ изготовить собственное Зеркало Душ, — прошептал он.
Глаза Дафриля сузились, и он провел пальцем вдоль окровавленного лезвия ножа.
— В самом деле? Рассказывай дальше.
Глава 50
Они несли Зеркало Душ по темным подземным коридорам Цитадели Богов… не смеющие дышать, испуганные, но и ликующие. Кейт все время хотелось закричать или как-нибудь еще выказать свое презрение к Драконам, ничего еще не подозревающим и расхаживающим по белым улицам над их головами. «Мы нашли его, — с восторгом думала она. — Нашли, выкрали, а теперь вынесем отсюда и уничтожим».
— Сколько еще? — Ри, самый сильный из троих, взвалил на себя основной вес: он пристроил Зеркало себе на спину и нес, держа за пару лепестков. Кейт и Ян шли позади, придерживая треножник. На взгляд Кейт, двигались они достаточно быстро и все-таки шагали по этим тайным коридорам уже довольно долгое время.
— Ты уже видишь впереди разветвление коридоров? — спросил Ян.
— Здесь тройная развилка.
— Идем влево. Коридор сразу же начнет подниматься и вновь разветвится. Правая ветвь ведет в караулку у боковых ворот Цитадели. Того, кто окажется там на дежурстве, придется убить. Мой друг с повозкой будет ожидать нас возле конюшни на той стороне улицы.
— Я уже чувствую запах свежего воздуха, — сказала Кейт. Ри кивнул:
— И я тоже.
Они ускорили шаг, а затем перешли на бег. Неосторожность эта была продиктована страхом и нетерпением и могла навлечь на них новую опасность. Торопясь, они начинали дышать слишком громко, а внимание почти целиком концентрировалось на простейшей механике движения, так как с грузом на бегу легко можно было упасть.
— Не следует так торопиться, — предложила Кейт, не выпуская из рук треножника.
Оба ее спутника, не говоря ни слова, замедлили шаг. Впереди послышались голоса.
— Кто может проходить здесь в это время? — прошептала Кейт.
— Солдаты… садовники… слуги… кто угодно, — ответил Ян.
— Придется убивать их, — сказал Ри.
— Не обязательно, — откликнулся Ян. Коридор, которым они теперь шли, постоянно пересекался под прямым углом с другими, такими же темными, туннелями. — Можно отойти в сторону… будем надеяться, что нас не заметят.
— А если все-таки заметят? — усомнился Ри.
— Тогда будем убивать. — Кейт вздохнула. — Но всем будет лучше, если этого удастся избежать. — «Нам самим в первую очередь», — подумала она. Убивать ни в чем не повинных садовников или служанок ей было совсем не по нутру.
Они свернули в первый же коридор справа и замерли в тени — не шевелясь и не дыша. В оставленном ими проходе уже мерцал свет. Они ждали, а голоса сделались громче.
— …Я и сказал Марте, что собираюсь бросить это место… лучше помои свиньям носить, чем прислуживать этим ублюдкам, — говорил мужской голос. — Иметь дело со свиньями лучше, чем со здешними господами.
— Свинья, если зазеваешься, оторвет тебе руку и съест у тебя же на глазах, — ответила женщина. — Со свиньями нужно быть внимательным.
— А с этими нет? Ты только что из деревни и не видела того, что видел я. Помяни мои слова, Лалли, ты здесь еще и недели не пробудешь, как они уже залезут к тебе в нутро и высосут всю жизнь до последней капли. Лучше найди себе другое место.
— Раз ты такой мастер давать советы, то почему сам здесь работаешь?
Пара слуг поравнялась с укрытием Кейт и ее спутников, и теперь их можно было видеть вполне отчетливо. В свете факела они разглядели усталого с виду мужчину лет сорока… он заметно сутулился, а волосы на голове его давно уже начали редеть, и опрятную девушку… дерзко улыбаясь, она легко ступала по камням пола.
— Потому что эти сукины дети платят золотом, а доброго золота в наши дни никто уже не дает за работу.
