Дорога в ночь

Он позвонил еще раз.

Ничего.

Он пожал плечами – на случаи, если за ним наблюдал кто-нибудь из соседей, – отвернулся, сошел со ступеней и подошел к забору на подъездной дорожке. Железные ворота были закрыты, но, кажется, не заперты.

Он улыбнулся, приветственно поднял руку и бодро проговорил:

– Ага, вот вы где. Я уже иду.

Он поднял защелку, прошел во двор и закрыл за собой ворота. Защелка легла на место с тихим щелчком.

Сердце бешено колотилось в груди, но он все-таки улыбнулся возможным наблюдателям. Этакий театр одного актера.

Пустая дорожка вела прямиком к въезду в гараж. Слева тянулась живая изгородь из секвойи. Она был футов в шесть высотой, но прямо за ней располагался соседский дом. С того места, где сейчас стоял Тоби, были видны верхние окна. Шторы вроде бы были задернуты, но никто не мог дать гарантии, что за ним не подглядывает кто-нибудь из соседей.

Он пошел дальше.

Дошел до угла дома, остановился и громко проговорил:

– А вот и я. Простите, что опоздал. Давайте я вам помогу.

Вокруг не было ни души.

На заднем дворе было разбито бетонное патио с мягким шезлонгом, складными креслами, белым столом и газовой шашлычницей. Ветер болтал футболки и ночные рубашки, развешанные на бельевой веревке.

Тоби зашел за дом.

Медленно повернулся кругом и оглядел гараж, изгородь и деревья.

Куча укромных мест.

Он перевел взгляд на выцветшую зеленую подстилку на шезлонге.

Готов поспорить, здесь загорает Бренда.

Он представил, как она лежит здесь на солнышке, на животе... развязав лифчик бикини, чтобы на спине не осталось белой полоски, а ее кожа блестит от масла. Совсем как Дона, только красивее и моложе. Он представил, как он проводит рукой ей по спине. Спина была бы горячая и лоснилась от масла.

Он представил себе, как он стягивает с нее крохотные трусики бикини. Как он гладит ей бедра.

Потом она переворачивается на спину, и все замечательно, она голая... вот только это не Бренда, а Шерри. Она улыбается и говорит:

– Привет, покойничек.

Тоби почувствовал, как сжалась его мошонка и как опал член.

Я еще не покойник, сука ты гнилая. Я еще жив и вполне даже бодр и весел. И мне очень жаль, что я прикончил тебя так рано, а то бы ты посмотрела, что я буду делать с твоей драгоценной семейкой.

Он подошел к задним стеклянным дверям и заглянул в дом.

Здесь была кухня.

Он вытащил из заднего кармана резиновые перчатки и надел их. Посыпанные изнутри тальком, перчатки легко налезли на руки.

Он подергал ручку. Она не повернулась. Он потянул дверь. Дверь не открылась. Он вытащил из кармана отвертку. Ударил рукояткой по стеклу. Стекло разбилось и упало внутрь, осколки зазвенели, разлетаясь по кафельному полу.

– Я такой неуклюжий, – сказал он. – Но вы не волнуйтесь, я все уберу.

Он немного постоял у двери, прислушиваясь.

Он услышал, как порыв ветра ударил по кронам деревьев, как захлопала одежда на бельевой веревке, как в вышине пролетел самолет, как где-то рядом жужжит газонокосилка. Где-то хлопнула дверь.

Тоби даже услышал веселый и звонкий смех какой-то девушки.

Но в доме было тихо.

И в соседнем доме тоже.

Он сунул отвертку в шорты, вытащил из рамы несколько больших осколков и тихо положил их на бетон. Теперь в отверстие можно было просунуть руку. Осторожно, чтобы не задеть острые края, Тоби потянулся вниз. Ему пришлось наклониться поближе к двери и просунуть плечо в пробитое отверстие, так что края разбитого окна защекотали подмышку. Теперь он сумел нащупать ручку.

Он повернул ручку, взявшись за нее большим и указательным пальцами.

Потом осторожно вытащил руку.

Ни царапинки.

Он повернул ручку снаружи, открыл дверь и вошел в кухню. Закрыл за собой дверь и замер,