только она увидела его широкую улыбку.
Он вошел и, прежде чем Джесси успела вымолвить хоть слово, привлек к себе, обнял одной рукой за талию, другую запустил ей в волосы и поцеловал так, словно не видел вечность.
Джесси поплыла, голова ее закружилась, все в ней встрепенулось, затрепетало, но, собрав всю свою волю в кулак, девушка все-таки оттолкнула его.
— Прекрати!
Эдди удивился и даже обиделся.
— В чем дело, Джесс?
— В чем дело? Да как ты смеешь являться сюда, словно ничего не произошло?
— Извини, о чем ты?
Джесси холодно усмехнулась:
— О месте дирижера Вустерского симфонического.
— И что?
Смутившись, Джесси помолчала.
— Т-ты р-разве не разговаривал с миссис Конрой?
— Нет. Из Детройта, как ты понимаешь, я мог приехать только прямо сюда. Или я должен был позаботиться о спальне в гостинице?.. Не выйдет, дорогая, здешняя кровать меня устраивает больше всех имеющихся на планете.
Сообразив, что она наделала глупостей, Джесси отвернулась.
— Извини, — сказала сухо.
Эдди сжал ее плечо и развернул девушку к себе лицом.
— Мне очень жаль, Джесс!
Она скрестила руки на груди.
— Меня уже тошнит от слова «жаль», я не желаю больше его слышать!
Эдди тяжело вздохнул:
— Да… совсем не этого я ожидал.
Джесси рассмеялась.
— Разумеется, не этого. Маленькая простушка Джесс должна бы быть вне себя от восторга! Должна бы встретить тебя объятиями, приветственными криками и духовым оркестром, ведь так?
Эдди недоуменно уставился на нее:
— О чем ты говоришь, в конце концов? Ничего не понимаю!
— Да о том, что мистер Палмер, — дирижер Вустерского оркестра, что вы снова переступили через меня.
Он покраснел.
— Но я ведь уже довольно давно сказал, что меня не интересует это место.
— Дешевые слова, Эдд! Если бы тебя оно действительно не интересовало, ты мог бы забрать свое заявление.
— Ты сама велела не делать этого, черт побери! Сказала, что не будешь даже разговаривать со мной, если я так поступлю.
Джесси понятно было его раздражение, но у собственной боли и гнева была своя логика.
— Ну и что? Ты не мог ослушаться меня? Разве ты не понимал, как много значила для меня эта должность?
Эдди расстроенно покачал головой:
— Я не забрал своего заявления только потому, что ни минуты не сомневался в том, что ты больше подходишь для этой работы и она обязательно у тебя будет. Не скрою, поначалу я хотел получить ее, но в ту ночь, когда остался ночевать у тебя на диване, я увидел твой послужной список и понял, что ты гораздо лучше подготовлена, чем я. Ты просто страдаешь от комплекса неполноценности. Джесс. Не знаю, признаюсь, почему. Я не забрал заявления ради тебя же. Чтобы ты победила в честном и открытом бою всех, в том числе и меня. Я был абсолютно уверен, каков будет финал.
Горло Джесс судорожно сжалось.
— Но не победила. Так что спасибо за твою заботливость.
Эдди схватил ее за плечи.
— Послушай, мне не нужна эта чертова работа, и я намерен отказаться от нее.
— Теперь это уже не имеет значения. Не понимаешь, что ли? — прохрипела она. — Ты своего добился.
— И чего же, позволь узнать?
— Ты доказал всем, что лучше меня во всем.
— Не глупи. Всего и делов-то — кучка дам приняла глупейшее решение! Я отвергну их предложение, и место останется за тобой.
— Как я сказала, это уже не имеет значения. Мало радости стать утешительным призом для оркестра. Ты все испортил. Все.
Эдди слегка встряхнул ее и отпустил.
— Да повзрослей ты наконец! — Он отошел от нее, заложив руки за голову.
— Повзрослеть мне? Ну и уморил!
Он резко повернулся, и Джесси потрясла промелькнувшая в его глазах боль.
— Все, я сыт по горло и ухожу со сцены.
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал. Я объяснил тебе, почему подал заявление и почему не забрал, но ты, похоже, не желаешь поверить. По неизвестной мне причине ты предпочитаешь видеть во мне худшее. Я попытался восстановить твое доверие, но, видимо, неудачно. — Он криво усмехнулся. — Ты как-то говорила, что мы, мол, изменились. Я — нет, а ты… очевидно — да. Права ты и в другом. Если мужчину и женщину объединяет лишь зов плоти, секс — рано или поздно их союз рухнет. — Он помолчал, с болью глядя на нее. — Прощай, Джесси. Спасибо за рождественский уик-энд. Он был прекрасен…
Он вернется, убеждала себя Джесси, лежа без сна в ту ночь. Через две недели соберется оркестр, он наверняка появится там и займет место за дирижерским пультом. Иначе разве заранее он стал бы вносить задаток за дом в Вустере. Пусть не юлит, не выкручивается. В одном можно не сомневаться: когда оркестр соберется — в нем не будет Джесси Уолш. Именно потому, что ее любовь к Эдди сильна, она не сможет видеть изо дня в день предателя. Как бы при этом он ни намекал на свои страстные чувства…
Утром ей позвонил мистер Эндрюс и попросил помочь ему навести порядок в музыкальной библиотеке. Джесси сразу согласилась. После двадцати минут возни с пыльными фолиантами, она сказала, что подает заявление об уходе.
Тот выронил из рук пожелтевшие нотные страницы и ошеломленно посмотрел на нее:
— Вы, наверное, шутите?
— Вовсе нет. — Джесси подобрала листы и положила на стол.
— Но, моя дорогая, вы не можете уйти из оркестра.
— Жаль, но придется.
Он нахмурился.
— Я чего-то недоглядел? Или кто-то нарочно сбивает меня с толку? Ничего не понимаю. Да только вчера Эдди Палмер срочно попросил созвать совет, где и объявил о своей отставке.
Джесси задохнулась:
— Эдди это сделал?
— Именно это.
— Он отказался от только что полученного места?
— Ну, поскольку он официально его не получал, значит, отказался, забегая сразу вперед. А нашему «мудрому» совету задал хорошую взбучку.
У Джесси глаза полезли на лоб.
— За что?
— За то, что они не выбрали самую достойную кандидатуру. Я так радовался, что присутствовал на совете. Это был сплошной восторг. — Мистер Эндрюс рассмеялся. — Вот почему вы не можете уйти. Миссис
