оказалось, что она нашла их лишь для того, чтобы судьба могла ударить ее побольнее...
Откуда-то из подсознания выплыло улыбающееся лицо Питера. Судьба ли нанесла неожиданный удар исподтишка? Или, может быть, ей кто-нибудь помог, раскинул картишки нужным образом?
Нет, это невозможно больше выносить. Она должна увидеть кого-нибудь, узнать, что происходит и в чем точно ее обвиняют. Она имеет право вызвать адвоката или хотя бы увидеть Антонио! Они должны выпустить ее отсюда!
Линда замолотила кулаками по решетке.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? Выпустите меня! Я хочу увидеть кого-нибудь! Я требую адвоката.
Нищенка на скамье проснулась от грохота и смотрела на Линду пустыми, ничего не понимающими глазами. А она все трясла решетку, пытаясь привлечь к себе внимание, и не знала, что где-то в запутанных недрах огромной полицейской машины уже заработали колесики для ее освобождения.
Жуан положил телефонную трубку на место, достал из верхнего ящика стола пачку сигарет и подошел к окну, на ходу чиркая зажигалкой. Он только что разговаривал с человеком, за которым пристально наблюдал весь год и который внезапно превратился из преступника в жертву.
На душе у Жуана было неспокойно. Разговор с Эухенио Мартинесом оставил тягостный осадок, но да Силва вряд ли мог сказать почему.
Как и подобает человеку его возраста и положения, Мартинес не стал ахать и охать, когда Жуан официально сообщил ему об обвинениях, выдвинутых в адрес Линды Кромвелл. Был неприятно удивлен, конечно, и выразил надежду, что не будет никаких ошибок и преступница понесет наказание. Ни одной фальшивой нотки не уловил да Силва в голосе Мартинеса.
Почти ни одной.
Когда пришло время прощаться, Жуан между прочим упомянул о том, что вместе с Линдой был арестован и Антонио Мартинес, который пытался оказать сопротивление официальным властям. Да Силва ожидал любой реакции – от полнейшего равнодушия (какое мне дело, что происходит с этим непутевым парнем?) до взрыва отцовской ярости (как вы посмели засадить моего сына в тюрьму?).
Ни того, ни другого он не дождался. Эухенио Мартинес был поражен. Не просто неприятно удивлен, а шокирован. И именно это позволило Жуану почувствовать, что Мартинес кривил душой, когда речь шла о Линде.
В первом случае это было тщательно разыгранное удивление.
Во втором – неподдельная реакция на очень неприятный сюрприз.
– У меня просто чересчур разыгралось воображение, – пробормотал да Силва, разминая пальцами сигарету.
Но воображение воображением, а Жуан никак не мог отделаться от глупой мысли о том, что Мартинес
– Ты готов подозревать его во всем, – сказал да Силва вслух. – Что ты доложишь начальству? Прошу арестовать Эухенио Мартинеса, потому что по его голосу я понял, что он замешан в афере с деньгами «Бразтранс»? Чушь собачья.
В дверь постучали, и на пороге возникла измученная секретарша. В последние дни девочке пришлось изрядно побегать.
– К вам пришли, сеньор да Силва. Вернее, его привели...
Она понизила голос и боязливо оглянулась. Жуан усмехнулся.
– Пусть заходит.
В кабинет вошел Антонио. Он потирал запястья знакомым жестом человека, с которого только что сняли наручники.
– Когда меня выпустят? – процедил он сквозь зубы.
– Когда начнешь вести себя более благоразумно, – любезно ответил да Силва. – Махание кулаками перед носом представителей закона еще никого не доводило до добра.
– Я это уже понял. Но должен же я был хоть как-то помочь ей!
– А в результате навредил себе. Присаживайся, Антонио. – Жуан выдвинул для него стул. – Могу тебя обрадовать, мне удалось договориться о твоем освобождении. Полном освобождении.
Антонио исподлобья посмотрел на инспектора.
– Спасибо.
– Также я взял на себя смелость позвонить твоему отцу и проинформировать его о случившейся с тобой неприятности.
– Не думаю, что его это сильно огорчило, – усмехнулся Антонио. – Держу пари, что он сказал, что давно ожидал чего-нибудь в этом роде.
– В том-то все и дело, что он явно не ожидал услышать такое, – со значением произнес да Силва. – Сеньор Мартинес был... э-э... очень удивлен.
– Да, точно. Он же думает, что я в Канаде, – кивнул Антонио. – Что еще сказал заботливый папочка? Что примчится в Рио выручать непутевого сынка?
– К сожалению, непредвиденные обстоятельства удерживают его в Мадриде до завтра.
– Правда? – оживился Антонио. – Я был уверен, что он тут же сорвется с места и прилетит.
– Как видишь, нет.
– А вы рассказали ему о... Линде?
Да Силва кивнул.
– И даже после этого он не приедет? Странно, да? Что ж, так даже лучше... У нас будет время разоблачить эту аферу.
Жуан да Силва повидал в своей жизни всякого и редко чему удивлялся. Но сейчас его брови сами по себе поползли вверх.
– У
– Ну хорошо, у вас, – поправился Антонио. – Линда невиновна. Я головой за нее ручаюсь. Поговорите с ней.
– Мне нужны не слова, а доказательства.
– Но у вас и против нее практически ничего нет!
– Да, кроме счетов, зарегистрированных на ее имя, и денег, выкачанных из «Бразтранс». Кстати, вы лично принесли нам те договоры, помните?
Антонио завороженно уставился на него.
– Что? – спросил да Силва. – Я в чем-то не прав?
– Какой же я идиот, – прошептал Антонио. – Как я сразу не понял... Это же лежало прямо у меня перед носом!
– То есть?
– Линду подставили. Подбросили вам в качестве преступницы... Только они не знали, что я вмешаюсь... Господи, даже подумать страшно, что бы произошло...
Антонио вскочил со стула и забегал по кабинету. Да Силва невозмутимо наблюдал за ним. Через пару минут Антонио остановился напротив него.
– А теперь рассказывай все по порядку, – сказал да Силва. – Что ты там напридумывал?
– Вместе с документами, которые я нашел в папке, лежал маленький листочек. Записка, написанная от руки. Почерк Хосе Феррагамо, помощника моего отца...
– И где эта записка? – перебил его да Силва.
– Да выронил я ее где-то в суматохе. – Антонио нахмурился. – Вы что, мне не верите? Думаете, я все выдумал?
– Ты хочешь спасти девушку.
– Естественно, хочу! И не скрываю этого. Но я говорю правду. Именно благодаря этой записке я вышел на Ажанейроса. Там было написано: ненароком довести до сведения Р. Ажанейроса.
Да Силва нахмурился.
– Написано рукой Хосе Феррагамо?
Антонио кивнул.
