разбираться в подобных делах самостоятельно.
Подруг, выскочивших замуж раньше и уже успевших обзавестись каким-никаким опытом семейной жизни, у Энн не было. Ее брак вообще был довольно ранним по меркам этого городка.
Приходилось обходиться тем, что есть – собственными силами, чутьем и соображением.
Как-то раз Энн попросила Брайана освободить для ее вещей немного больше места в шкафу. Он, конечно, выделил для нее три полки, но этого было недостаточно, особенно с учетом новых покупок Энн.
– Хорошо, – коротко ответил Брайан, услышав просьбу жены, – на днях постараюсь освободить для тебя место.
«На днях» выпало на уик-энд.
Энн вошла в комнату с чашкой свежесваренного (в джезве!) кофе с тростниковым сахаром и застала врасплох Брайана, который вытащил из шкафа какие-то картонные коробки и вдумчиво разбирал их.
– Ты уже освободилась на кухне? – невольно вздрогнув, поинтересовался он.
– Да, а что?
– Я думал, что ты там принялась за картофельную запеканку. Скоро вроде должен быть обед…
– Я тут тебе мешаю? – догадалась Энн. – Может, давай помогу?
Не став дожидаться ответа от Брайана, она уместила чашку с кофе на подлокотнике дивана и взяла стопку каких-то бумаг из верхней коробки – просто так, взглянуть.
– Не смей трогать мои вещи!.. – взревел Брайан и выхватил бумаги у нее из рук…
Сказать, что Энн остолбенела, значило бы не сказать ничего.
– Но я… я же ничего плохого…
Среди бумаг были открытки на матовой со слабым мерцанием бумаге. Энн мельком выхватила слово «милый», написанное бисерным, почти что неразборчивым почерком.
Брайан перевел дух и опустил стопку прямо на пол.
– Прости, – проговорил он.
У Энн на глазах выступили слезы.
– Ну же, не плачь, – нетерпеливо сказал он, – иди сюда. Я не хотел на тебя кричать.
Энн нерешительно шагнула в его объятия.
– Это… своего рода привет из прошлого. Сам не знаю, зачем я решился перевезти сюда часть этого барахла. Давно надо было все выкинуть. Не нужно обижаться на меня… милая.
– Ладно, – всхлипнула Энн.
– Ну прости. Проехали. Забыли, хорошо?
– Хорошо.
– Это мне кофе?
– Да. Конечно. Тебе.
– Спасибо, радость моя. Давай я пока разгребусь тут, вышвырну прочь ненужный хлам, а ты приготовишь для нас что-нибудь горяченькое. Идет?
– Идет.
– А потом посмотрим что-нибудь по кабельному телевидению. Вечером там обычно полно комедий.
– Хорошо, – всхлипнула напоследок Энн, но уже через улыбку, и вышла из комнаты.
Вечером они занялись любовью при свете все того же искусственного камина. Брайан прошептал, что незачем отправляться в кровать, когда можно ощущать всей кожей мягкий ковер. Энн молча согласилась с ним. Он был и нежен, и настойчив, и последователен, и внезапен. В очередной раз Энн вознесла хвалу небесам за то, что сейчас она рядом с таким прекрасным мужчиной.
Жизнь, казалось, приобрела окончательный и завершенный смысл.
Они оба уходили на работу (Энн – реже), надевая кто деловой, а кто лыжный костюм… Энн готовила ужины, Брайан извлекал из тостера тосты для завтрака и намазывал их джемом. Вещи были разложены по соответствующим полкам, в ванной мирно соседствовали две зубные щетки, гель для бритья и восковые полоски для депиляции. Изредка Энн и Брайан выбирались к родителям девушки – на шарлотку, на баклажанную запеканку, на яблочный сидр. Любимый Энн вполне доброжелательно и миролюбиво общался со всем ее семейством. Вот только Элисон все чаще стала где-то пропадать: вместо подготовки к экзаменам она отправлялась на свидание, в кафе, по магазинам с подружками.
Однажды Брайан задержался в офисе допоздна. Энн решила навестить родителей. В такси было очень жарко, и, когда Энн вошла в дом, ей захотелось умыться. Она поднялась наверх, в свою бывшую спальню.
Умываясь, Энн почувствовала внезапно подступившую дурноту. Покачнувшись, она села на край ванны. Ее мутило, голова кружилась, ноги были ватными, а в коленях – слабость.
Она немного подождала. Ничего не происходило. Тогда Энн плеснула себе в лицо еще несколько пригоршней ледяной воды и, слегка пошатываясь, спустилась вниз на кухню.
Там мама запрыгала и забегала вокруг нее, обеспокоившись.
– Мама, да не надо ничего. Не надо никаких лекарств.
– Но тебя тошнило?
– Да нет же. Просто замутило.
Мать отступила на шаг и пристально посмотрела на Энн:
– Ты, часом, не беременна?..
Энн смутилась:
– Знаешь… нет, не думаю.
– Но ты ведь замужем, если и беременна, то в этом нет ничего предосудительного.
– Мама, мы пока предохраняемся… Ну, чаще всего.
– Что же, вы с Брайаном не планируете заводить детей?
Энн поморщилась:
– Мам, они ведь не собаки, чтобы заводить их…
– Но вы ведь как-то планируете свое будущее?
Энн задумалась и ко второй порции ванильного капучино с восхитительными материными грушевыми тарталетками поняла, что, оказывается, они с Брайаном совсем не планируют свое будущее.
Вечером Энн, находясь уже на грани засыпания, вдруг встрепенулась:
– Брайан, нам надо поговорить…
– М, – сонно отозвался любимый.
Она потрясла его за плечо.
– Что такое, Энн? – он словно бы вроде немного проснулся.
– Давай поговорим.
– Боже, женщина, только не это. Сегодня я пахал в офисе, как проклятый, потом жарил это мясо, потом еще и в постели пахал…
– Прямо уж, пахал! – фыркнула Энн. – Скажешь тоже. Во всяком случае, не думаю, что процесс был для тебя так уж неприятен.
– Приятен, – снова засыпая, еле пробормотал Брайан. – Но, видишь ли, дело в том, что я банально устал…
Энн осторожно потрясла своего мужчину за плечо:
– Послушай, – вновь начала она, – мне тут пришло в голову… Мы ведь совсем не думаем о том, что с нами произойдет в будущем!
– В каком будущем? – удивился Брайан. Силы на удивление у него, оказывается, еще оставались…
– В нашем с тобой будущем. В нашем совместном будущем!
– Энн, что это тебе в голову вступило? Не могли бы мы обсудить все это с утра за завтраком?
– Дело в том, что у меня завтра всего один урок. В дневную смену. Вряд ли мы увидимся раньше вечера.
– Что ж, прекрасно, значит, мы поговорим вечером. За ужином, идет?
Энн помотала головой:
– Нет, я не хочу откладывать важные разговоры на потом. Скажи, Брайан, а что будет, если у нас появятся дети?
