на полу.
Брайан сказал: «Собирайся!»
Легко ему было так говорить, ну, а ей с чего придётся начать?
Калифорния, Калифорния…
Теперь она воочию увидит знаменитые пляжи, пальмы и магазины.
Нужно было как следует экипироваться, чтобы предстать перед Оклендом в лучшем виде, не ударить в грязь лицом и так далее.
Да, но что же ей все-таки следует брать с собой?..
Энн потянулась к телефонной трубке, набрала знакомый номер и призвала на помощь любимую сестренку.
…Кто-кто, а Элисон в полной мере оценила обрушившуюся на семью Райс новость.
– Вот это да! Будешь жить в Калифорнии! Кататься по побережью! Ходить по лучшим бутикам! А какие там рестораны, бары! А кинотеатры и выставки! Там столько всего интересного! А ты будешь ходить на вечеринки со звездами? А можно я приеду к тебе в гости? Брайан ведь не станет возражать? А…
– Элисон, Элисон, спокойно, – попыталась приструнить «малышку», находящуюся в лихорадочном возбуждении, Энн. – Я ведь переезжаю не в «Беверли-Хиллз».
– Ну, неважно. Там ведь все рядом! Представляешь, столько косметики, книжные новинки, диски… Так я смогу приезжать к тебе в гости? Ой, а, может, мне поступать в Калифорнийский университет? Мы ведь тогда будем совсем рядом! А родителей ты не слушай. Вечно они так. Да вообще все родители одинаковые! В их мечтах мы вообще не должны выходить из дома, а замуж выйти нам следует лет в девяносто. Тогда они будут спокойны. Наверное. Конечно, им же не хочется, чтобы ты уезжала с Брайаном в такую даль!
Энн оставалось лишь рассмеяться.
…И вот теперь Элисон без тени сомнения пришла ей на помощь.
У нее как раз закончились лекции. Даже не заходя домой, чтобы оставить там конспекты, перекусить и переодеться, она примчалась к Энн. Они наскоро пообедали картофельной запеканкой с маринованными огурчиками, а потом на пару застыли в задумчивости над многочисленными вещами Энн.
Элисон, впрочем, вскоре вышла из прострации и развеяла атмосферу задумчивости:
– Кажется, я знаю, что нужно делать.
– И что же? – с любопытством спросила Энн.
– Нужно найти какие-нибудь пакеты. Или мешки. А еще лучше – пустые картонные коробки. Так мы сможем оперативно разобрать все твое барахлишко… А где вы будете жить в Окленде?
Энн пожала плечами:
– Вообще-то у Брайана там своя квартира…
– Ух, красота! Откуда у вас такой завал картонок?.. Ладно, смотри. Наверняка тебе там не понадобятся теплые вещи? Все эти кардиганы, свитера, вязаные пуловеры… Ладно, парочку кардиганов можно и оставить. А все остальное смело складывай вот в эту коробку, самую большую. Давай мы сделаем на ней пометку «дом».
– Это еще зачем?
– Отложим сюда вещи, которые можно будет отвезти домой к родителям. Идет? Ты ведь будешь сюда приезжать, и сможешь ими пользоваться.
– Я или ты? – хитро прищурилась Энн.
– Ты, ты… У нас с тобой все-таки разный стиль.
– То есть мне брать с собой в Окленд только легкие вещи?
– Ой, ну конечно же. Топы, майки, джинсы, юбки, туфли, в крайнем случае – плащи…
– И что бы я без тебя делала?
– Тоже справилась бы. Но со мной веселее, верно ведь? Кстати, не вздумай тащить туда свою косметику…
– А это почему? Буду пользоваться ею тут, когда приеду в гости?
– Нет. Пользоваться ей буду я. А ты и без этого вороха барахла накупишь себе в Калифорнии столько косметики, самой лучшей!.. Не забывай листать там глянцевые журналы.
– Если у меня будет оставаться время на глянец, – усмехнулась Энн.
– А чем же ты планируешь заниматься в Калифорнии, что у тебя не будет пяти минут на журнал?
– Если честно, даже не представляю. Искать работу, как и все…
– Что ж, желаю удачи.
– И тебе…
– А мне-то в чем? – поразилась Элисон.
– В пользовании моей косметикой.
– Ничего, я отлично смешиваю оттенки, авось да получится спасти положение, – подмигнула сестра.
Вскоре Элисон ушла.
На улице быстро темнело.
До возвращения Брайана из офиса оставалось еще несколько часов.
Вещи Энн уже были разобраны и ждали своего часа в подписанных картонных коробках: трусики, бюстгальтеры, колготки, туфли, щетки для волос, майки и джинсы…
Есть не хотелось, кофе не хотелось тоже.
За окном уже практически стемнело, однако подниматься с насиженного и нагретого местечка Энн не хотела. Дотянувшись до зажигалки, она высекла искру, и над свечкой, стоящей на журнальном столике неподалеку, взметнулся дрожащий крохотный огонек.
Огонек разгорался и креп, делаясь ярче и сильнее. В окно заглянули уличные фонари, словно здороваясь с Энн.
Обстановка была донельзя романтичной и душевной. Но у девушки внезапно пробежали мурашки по коже. Внутрь закралось ощущение, что что-то идет не так. Словно недоброе предчувствие коснулось девушки своим призрачным крылом… Внутри затаился холодок.
Куда она едет? Для чего?
Стоит ли опять принимать столь скоропостижные решения? Ничего ведь не обдумано, даже здесь, в Миннеаполисе, они прожили с Брайаном так мало времени…
Действительно ли их отношения так много значат для нее, что она готова сорваться с места и улететь в чужой штат, оставить тут дом, родителей, сестренку? Элисон сейчас как раз подрастает, у нее самый нежный и самый опасный возраст… Кто будет рядом с ней? Кто поддержит, направит, будет опекать? Мама слишком озабочена отцом и состоянием дома, чтобы еще и влиять на формирование личности дочери как взрослой девицы.
Холодок пробежал и пропал, и мысли пронеслись и растворились где-то за пределами головы, словно и не было их…
«Жизнь покажет», – решила Энн и успокоилась окончательно.
А денег на билет Брайан даст ей в любой момент, если в Миннесоте произойдут какие-нибудь неприятности…
Что ж, остается надеяться, что этого не случится.
Не случится еще очень, очень долго…
Прошло еще несколько дней.
За сборами, проводами и прощаниями время пролетело совсем незаметно.
Энн собрала немногочисленных подружек и приятелей по колледжу в маленьком баре. За ее здоровье, за счастье молодой пары, за удачу было выпито шампанское, эль, пиво – кому что больше нравилось. Энн чувствовала некое охлаждение со стороны старых знакомцев. Предстоящее расставание словно провело темную черту между ними, отделило Энн от тех, с кем она была знакома столько лет.
У нее даже создалось впечатление, что она вытянула заветный лотерейный билет, но сама не понимает, в чем его ценность. Она-то не понимает, но вот окружающие давно все просекли – теперь они втайне завидуют ей.
А внешне все было и чинно, и благопристойно. Поднимались бокалы, звучали тосты, напитки закусывались чипсами, колбасками и заедались малиновыми фланами.
