Миннеаполиса, которое неразрывно связано с тобой, чудо того Рождества растаяло, когда мы оказались здесь. Здесь моя настоящая жизнь, здесь все по-другому. Снег растаял под жарким солнцем, пойми. Я вернулся к привычной жизни, и обнаружил, что… что не очень-то нуждаюсь в тебе.
– Это потому, что каждый день ты начал видеть Алисию?
Его слова причиняли ей боль, но боль пока была тупой, приглушенной, словно царапали и обжигали сквозь толстый слой ваты.
– Женщина, да кто тебе сказал, что я вижусь с Алисией каждый день? К твоему сведению, она давно покинула офис.
– Уволилась?
– Можно и так сказать, – кивнул Брайан, – выскочила замуж за моего шефа и стала гораздо менее обременена деловыми проблемами и вопросами.
– Вот как, – пробормотала Энн.
– Да, так. Видимо, она сочла, что босс – гораздо более перспективная фигура, чем я. Может, она и права – кто знает?.. В любом случае, это все уже не имеет значения.
– Так ты по ней не скучаешь?
– Стараюсь об этом не думать.
– Если стараешься, то, наверное, скучаешь, – констатировала Энн.
– Послушай… чего ты еще хочешь от меня? Я рассказал тебе все, что мог. Надеюсь, мы наконец-то объяснились. Расставили все точки над «i».
– Знаешь, – возмущенно произнесла Энн, – кажется, это не я делала предложение! И не я просила тебя выйти за меня замуж.
– Это было скоропалительное, необдуманное решение, я сожалею о нем, – скороговоркой произнес Брайан. – Давай расстанемся друзьями…
Эту ночь Энн провела в гостиной, рыдая на диванчике, пока не заснула.
Проснулась она от того, что кисти пушистого пледа щекотали ей лицо.
Видимо, кто-то был здесь и позаботился о ней.
От одной только мысли об этом «кто-то» слезы снова навернулись на глаза.
Энн всхлипнула. Что же ей теперь делать?
Садиться в самолет, лететь в Миннесоту, ждать, пока придут документы на развод?
Боже, а что же скажут ее родители?
Интересно, чем она заслужила такое… приключение?
Следовало подниматься, умываться и что-то делать.
Беглый взгляд на часы, висящие в гостиной, показал, что время уже хорошо перевалило за полдень.
Энн доплелась до ванной, где ей пришлось посмотреться в зеркало. Увиденное зрелище привело ее в ужас.
Опухшие глаза, бледное лицо, спутанные волосы, висящие сосульками…
Энн решительно повернула краны с горячей и холодной водой.
Принимая контрастный душ, она не могла удержаться от вскриков. Но, растираясь махровым полотенцем, чувствовала себя уже намного бодрее.
Налив немного лосьона на ватный шарик, она осторожно протерла лицо, чтобы снять припухлости.
Словом, через каких-то полчаса Энн уже выглядела намного лучше. Ветерок, доносившийся из приоткрытого окна, подсушивал ее чисто вымытые распущенные волосы. Но вот чувствовала себя девушка… хуже некуда.
Она представила себе дальнейшие возможные варианты развития событий.
Звонок в Миннеаполис. Здравствуйте, мама, папа, Элисон. Знаете, а я ведь возвращаюсь. Почему? Ну, мы с Брайаном больше не муж и жена. Наш брак оказался роковой ошибкой… Нам следует расстаться, пока мы окончательно не переломали жизни друг друга.
Энн застонала, сжав голову руками.
Ничего не скажешь, весьма радужная перспектива!
Нет, звонить домой нельзя. И рассказывать никому ничего нельзя.
И домой ехать тоже, кажется, нельзя.
Там она будет сходить с ума точно так же, как и здесь…
11
– Что ты хочешь, Энн?
Брайан даже отложил вечернюю газету. Читал ли он ее в самом деле или лишь притворялся, Энн не знала.
Его лицо было непроницаемым. Теперь она могла только гадать, что на самом деле творится за фасадом видимого спокойствия и его равнодушия.
– Я пришла поговорить.
Энн тоже старалась быть спокойной.
– О чем? – Брайан чуть поднял брови.
– О нас.
– Энн… никаких нас больше нет.
– Может быть, мы могли бы поговорить об этом в другом месте? – предложила она.
В его глазах промелькнула легкая тень интереса.
– В каком?
– На кухне.
– А, – протянул он, кажется, собираясь вновь вернуться к прерванному ради такого неважного события чтению.
– Я приготовила кофе, – тихо сказала Энн.
– У меня нет особого желания есть…
– Только кофе. Пожалуйста.
Брайан с досадой отложил газету, но все-таки поднялся и прошел на кухню вслед за женой.
Там они сели друг напротив друга. Белые чашки на блюдцах, тростниковый сахар в вазочке, дольки лимона, нарезанного почти с ювелирной точностью и тонкостью.
– Итак? Спасибо за кофе.
«Как ты любишь».
– На здоровье, – тихо произнесла Энн, – я хочу попросить тебя об огромном одолжении.
«Спокойствие. Только спокойствие. Главное – не сорваться. Не плакать. Не должно быть никаких истерик. Он ведь сейчас тоже уязвим…»
– Я слушаю тебя, – Брайан отхлебнул свой кофе, слегка поморщился, добавил еще ложку сахара.
– Дело в том, что я не могу возвращаться домой, в Миннесоту.
– Это еще почему?
– Я хотела просить у тебя позволения остаться.
Брайан уже открыл рот, собираясь произнести какую-то фразу, но Энн опередила его:
– Подожди, я хорошо подумала. Я не пытаюсь повернуть время вспять и не ищу какой-то скрытый способ вернуть отношения. Я все понимаю. Но и ты пойми меня, Брайан. Я просто не могу вернуться туда, к своей семье, вот так вот…
– Так – это как?
– Так – это с разбитыми надеждами, с несбывшимися мечтами, с не сложившейся семейной жизнью. Не прошло и полугода, как мы расстались. Я просто не могу рассказать им об этом.
– Почему? – Брайан, нахмурившись, даже слегка подался вперед. – Боишься, что тебя не примут с твоей неудачей? Твои родители не показались мне такими уж… консервативными.
Энн усмехнулась:
– Ты хочешь сказать – отсталыми… Дело не в них. Дело во мне. Не хочу возвращаться в Миннеаполис «на щите»…
– Чего же ты хочешь, Энн?
– Позволь мне остаться. Не в качестве твоей жены, нет. Я не хочу навязываться. Мне и самой было бы
