оказалась Джин не по размеру. Она завязала ее полы под грудью и стала похожа на студентку, подрабатывающую летом на сборе клубники где-нибудь в Финляндии.
— Это ужасно, — сказала она.
— Джин, я тебе все компенсирую.
— Каким же это образом, хотелось бы знать?
— Что-нибудь придумаем. Смотри. Вот кисти, вот краска.
Джин была вынуждена признать, что оттенок действительно подходящий.
— Есть валик, а есть простая кисть. Что выбираешь?
Джин никогда в жизни не прикасалась ни к одному, ни к другому. Максимум на что она, наверное, способна — намазать клеем длинную бумажную ленту обоев.
— Валик, — решила она.
— Отлично. Выбираем небольшой участок и пробуем.
Через полтора часа мучений они отошли подальше от стены, чтобы оценить результат.
— Криво, тебе не кажется? — с сомнением произнесла Джин.
— Кажется, — согласился Оливер. — Особенно криво в том месте, где стены касалась моя кисть. Должен заметить, что для профессионала ты неплохо орудуешь валиком. Это больше пристало маляру.
— Опять ты издеваешься.
— Это не важно. Главное — решить сейчас, останавливаемся ли мы на этом цвете. Если останавливаемся — прекрасно. Там, наверху, в кладовке еще семь банок этой краски. Не подумай, что мне жаль денег…
— Я и не думаю.
— Наверное, стоит сделать перерыв.
— Какой перерыв? — простонала Джин.
— Мы с тобой выпьем чаю, перекусим что-нибудь, а потом выкрасим еще участок. Таким образом, останется меньше работы. И у нас будет больше понимания того, правильную ли концепцию мы выбрали.
— Оливер…
— Да?
— Не хочу показаться грубой, но ты знаешь, сколько сейчас времени?
— И сколько же?
— Половина третьего ночи, — сообщила Джин. — Ну, каково?
— Мне нет прощения!
— Вот именно, что нет прощения.
— Я заработался… Нет, я увлекся. Джин, ты, наверное, умеешь по-настоящему вовлекать людей в творческую деятельность. Как профессионал. Я даже не заметил, как пролетело время. Я бы еще работал и работал. С тобой приятно работать бок о бок. Я понимаю, что не пристало нам самим красить стены, но… Ведь это увлекает, верно? — Оливер заговорщицки подмигнул.
— Верно, — обреченно согласилась Джин. — Кажется, еще Том Сойер подметил, что люди не могут равнодушно смотреть на покраску забора другими. Им тут же хочется принять участие в малярном празднике. Но, Оливер, это не значит, что я продолжу красить эту стену. — Она подумала и добавила скрепя сердце: — По крайней мере, сегодня…
— Ты устала и хочешь домой.
— Как ты догадался?
— Я мог бы отвезти тебя, но я не так давно выпил…
— На работе?
— Моей работе это не мешает, — заметил Оливер.
— Ясно. Что ж, придется вызвать такси.
— И отпускать тебя одну? Водитель такси вряд ли пойдет провожать тебя до дверей квартиры. Ночью все-таки небезопасно.
— Что же ты предлагаешь?
— Оставайся у меня.
— Оливер!
— Я серьезно. Честно, никаких проблем. Наверху полно места. Ты сможешь спокойно принять душ и оттирать краску. Что скажешь?
Поколебавшись, Джин кивнула.
Выключив свет в зале, они поднялись в квартиру Оливера.
Джин не ожидала увидеть какой-то особой роскоши, но интерьер квартиры приятно ее удивил. Он был одновременно и лаконичным, и функциональным, и стильным, а самое главное — комфортным.
— Здесь гостевая спальня. Моя спальня — через одну дверь от твоей. Душ есть прямо в твоей спальне. Можешь отправляться туда, а я пока постелю тебе постель.
— Не надо, я сама, — попыталась воспротивиться Джин.
Оливер не стал слушать отговорок.
— Ты устала. Я бессовестно заставил тебя работать. Что ж, надо как-то искупать свою вину. Шагом марш в душ. Стой. Погоди. Держи халат. Надеюсь, ты в нем не утонешь. Прости, но женской одежды здесь нет.
Джин долго возилась в душе и даже помыла голову. Потом она тщательно сушила волосы феном. На самом деле она тянула время, чтобы не вернуться в спальню, пока там еще находился Оливер.
Уже лежа под легким теплым одеялом, она слушала звуки проезжающих изредка под окнами машин. Глаза Джин были широко раскрыты, она наблюдала за пятнами света на потолке. Оливер то ли не захотел, то ли забыл задернуть шторы. А Джин нравилось наблюдать за подобной игрой света и тени.
Она лежала и гадала, спит ли сейчас Оливер.
Что, если ей отправиться к нему?
Ничего такого. Просто поболтать.
Сказать, что ей не спится. Попросить теплого молока на ночь. Предложить сыграть партию в шахматы или же просто заняться любовью, в конце концов.
Зачем Оливер сказал ей, где находится его спальня?
Это был намек?
Может быть, ей стоит рискнуть?
Джин не знала, что ей делать. Она не была готова к тому, чтобы ее опять восприняли как легкомысленную девицу. Она уже слышала в свой адрес упреки, мол, готова улечься в постель в первый же вечер.
Можно ли считать этот вечер первым? Они с Оливером уже были какое-то время знакомы. Правда, тогда они еще не были представлены друг другу.
Знать бы, как поступить правильно…
А изменить ничего будет нельзя. И права на ошибку Джин не имеет.
Ей ведь до сих пор было бы стыдно посмотреть в глаза Кирку наутро или на следующий день.
Так кто сказал, что с Оливером будет иначе?
Веки Джин сомкнулись, ее наконец-то сморил сон.
Уже засыпая, она успела подумать — ведь она же вернется в «Апельсин» снова. Да что «Апельсин»?
Ей хотелось бы остаться в этой квартире, в этой комнате. Не покидать ее. Чувствовать себя спокойно, под защитой. Так, как Джин не чувствовала себя уже много лет.
6
Сложно было сказать, сколько Джин проспала.
Отодрав себя от кровати, она снова влезла в халат и побрела умываться. Впрочем, после умывания
