– Я отнесу ее.
– Только осторожней, она беременна.
– Тогда молитесь, чтобы с ребенком ничего не случилось.
Он поднял ее, в руках этого могучего человека она казалась легкой, как перышко. Сдерживая дыхание, он отнес ее в спальню и бережно уложил на кровать. Николь внимательно посмотрела ему в глаза.
– Там КТО-ТО был, – прошептала она так тихо, чтобы Мирод не могла услышать.
– КТО?
– Я не знаю. Я не разглядела. Но я совершенно уверена, что по голове меня УДАРИЛИ…
Но тут в спальню вошла Мирод, и они замолчали.
– Я сейчас же отправлюсь в Дартмут за врачом, – настойчиво сказал Карадок, вызывающе глядя на Мирод.
– Нет, подожди, погода просто ужасная, – взволнованно ответила она. – Мы с Эммет сами поможем леди Аттвуд.
– Если с ней или с ребенком что-нибудь случится, это будет на нашей совести. Не забывайте, что это ребенок лорда Джоселина. Можно мне взять экипаж? – спросил он так, будто не слышал, что ему сказала Мирод.
– Конечно. Но будь осторожен, дороги скользкие, как стекло.
– Вы тоже будьте осторожны, леди Мирод. В отсутствие хозяина, я – ее телохранитель и уверен, что она упала вовсе не сама.
Она посмотрела на него в изумлении:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Я и сам толком не знаю. Все, о чем я прошу, не отходите от миледи.
Потом он вышел. Николь слышала, как он спускается по лестнице, перешагивая сразу через несколько ступенек. Когда звук его шагов замер, Мирод вздохнула.
– Он довольно странный парень, но, я думаю, он прав. Я распоряжусь, чтобы Эммет спала с тобой в одной комнате, – с этими словами она позвонила в колокольчик.
Николь задремала, все предметы в комнате начали терять свои очертания, тени сгустились, отблески от огня матово вспыхивали, отражаясь от дубовых стоек кровати. Ей вдруг показалось, что она осталась одна, совершенно беспомощная. И тут тень в одном из углов стала гуще, отделилась от стены и медленно приблизилась к кровати. Кто-то остановился рядом, глядя на нее с такой ненавистью, что Николь невольно содрогнулась. Это была Сабина, одетая, как всегда, во все черное, ее ледяные глаза смотрели на Николь с дикой яростью.
– Уходи, – прошептала Николь, – уходи отсюда, убирайся!
Но тут Эммет, дремавшая в кресле у камина, встрепенулась и спросила:
– В чем дело, госпожа? – тень тут же исчезла из комнаты, так же бесшумно, как и появилась.
Николь помнила, как ее осматривал врач, добрый и невозмутимый, как и все врачи. Он привел с собой маленькую, похожую на розочку женщину. Она ощупала живот Николь, потом коснулась рукой промежности, проверяя, нет ли там следов крови, и заявила, что на этот раз все обошлось, но что миледи необходим покой.
– А у меня действительно будет ребенок? – спросила Николь так, будто обращалась к современной квалифицированной акушерке.
– Можете не сомневаться, миледи.
– А какого он размера?
– Достаточно большой.
– Как мускатный орех? – настаивала Николь.
– Нет, как груша.
Николь улыбнулась и почти сразу же уснула: ей дали выпить отвар из маковых зерен, и на этот раз она не видела никаких снов.
Когда она проснулась, в комнату сквозь замерзшие окна пробивался веселый яркий день. Эммет отправилась куда-то по делам, и теперь с ней была Мирод, которая стояла, молча глядя в окно, и радостно обернулась, как только Николь позвала ее:
– О, дорогая, как ты себя чувствуешь?
– У меня немного болит шишка на голове, а в остальном – я совершенно здорова.
– Ну, слава Богу. Давай я помогу тебе сесть. Доктор все еще у нас, вчера вечером было слишком холодно, да и поздно, поэтому он остался.
– Он хочет еще раз меня осмотреть?
– Да, я пойду предупрежу его, что ты скоро будешь готова.
Николь улыбнулась золовке.
– Ты не будешь возражать, если я попрошу Эммет помочь мне одеться? Я хочу ей кое-что сказать.
– Конечно, нет. Пойду посмотрю, проснулась ли она. Она всю ночь просидела возле тебя.
– Тогда, может, лучше ее не беспокоить?
– Она наверняка не спит слишком крепко, она очень беспокоится за твое здоровье, так же как и Карадок.
С этими словами Мирод выскользнула из комнаты, оставив Николь одну. На этот раз в комнате не было зловещих теней, ничего загадочного, и Николь уже начала думать, уж не пригрезилась ли ей вся эта ночная сцена, когда вошла Эммет. Лицо ее было бледно, а разноцветные глаза внимательно осматривали комнату.
– Вы спаслись? – полушепотом спросила она.
– Да, но почему ты употребляешь это слово?
– Я ночью разговаривала с Карадоком. Он сказал мне, что вы считаете, будто на вас кто-то напал.
– Это правда, я не сомневаюсь. Мне показалось даже, что я видела Сабину.
Эммет задумалась:
– Карадок мне ничего конкретно не сказал, но он ведь не может этого сделать, правда?
– Ты знаешь про него и эту девчонку?
– Конечно, знаю.
И служанка довольно подробно рассказала, как наткнулась на них как-то раз в лесу; Карадок держал Сабину на руках, ее ноги обвивали его бедра, на нем не было ничего, кроме рубашки, и он так яростно входил в нее, будто у него был не член, а металлический стержень.
– Они тебя видели?
– Нет, они были слишком заняты.
– Они уже много лет занимаются любовью. Ты знаешь, он просто дуреет от нее.
– Но не до такой степени, чтобы не волноваться за вас. Он очень настоятельно просил, чтобы я не спускала с вас глаз.
Николь откинулась на подушку:
– Как ты думаешь, почему она это сделала?
– Потому что вы ждете ребенка, госпожа. Она боится отойти на задний план.
– Ты имеешь в виду внимание Джоселина?
Эммет раздраженно фыркнула:
– Не думаю, что ее заботит это. Нет, ее главная цель – наследство.
– Но это же родовое поместье.
– Это-то ее и волнует. Вы родите еще одного ребенка, и ее приданое станет вдвое меньше.
– Но если она удачно выйдет замуж, какое это будет иметь значение?
– Госпожа, не разыгрывайте из себя дурочку! – возмущенно воскликнула Эммет. – Все члены знатных семейств втянуты в эту войну, и, в конце концов, они все поубивают друг друга. Кто же останется для девушек? Старики да сопливые мальчишки. Все остальные полягут на полях сражений.
– Мирод говорила примерно то же.
