Кивнув, Дженна прошептала.

– Не надо здесь об этом говорить. Ох, Агнес, ради него я иду на такой риск… Стоит ли он того?

– Конечно, стоит. Он принадлежит тебе – и мне тоже, но по-другому. Если он женится на ком-нибудь, кроме тебя, все пойдет не так.

– Что ты имеешь в виду?

С лица Агнес исчезло обычное сонное выражение, и она убежденно сказала.

– Он родился, чтобы быть вместе с нами. Ему предназначено стать нашим другом. Разве ты так не считаешь?

– Да… Нет. Не знаю – Дженна нахмурилась. – Я верила в это, когда была маленькой. – Отвернувшись, она взглянула в окно, туда, где четкая тень делила пополам небольшой внутренний дворик. – Я часто думаю, что этот дворик отражает наши жизни.

– Как это? – удивилась Агнес.

– Иногда в нем тепло и солнечно, иногда он весь накрыт тенью, а порой, как сейчас, в нем поровну света и тени. Так и у людей – у одних светлая, солнечная жизнь, у других – сумрачная, темная, ну, а у большинства – сочетание того и другого Почему так?

– Потому что таков порядок вещей.

– Разве? – покачала головой Дженна.

– Кто здесь? – воскликнул Роберт Морли, вскакивая и хватая лежавшую возле кровати шпагу.

Ответа не последовало. В спальне было так темно и тихо, что от Роберта потребовалось вес его мужество, чтобы заставить себя вылезти из постели и осмотреть комнату, заглянуть под кровать, ткнуть шпагой в длинные занавеси. Он был убежден, что только что видел высокую черную фигуру, произносящую его имя. Но, никого не обнаружив, Роберт успокоился и, подойдя к окну, раздвинул портьеры, чтобы впустить в комнату первые утренние лучи света.

Стояло славное апрельское утро. Ночной дождик омыл каменные стены Глиндского дворца, построенного отцом Роберта, Вильямом Морли, около сорока лет назад. Распахнув окно, Роберт с жадностью вдыхал свежий прохладный воздух, чувствуя, как постепенно возвращается к нормальному ритму его сердце.

Женитьба одного из предков Роберта, Николаса Морли, на Джоан Валье – праправнучке сэра Джона Валье, жившего во времена Эдуарда III, стала одним из величайших достижении семьи Морли, в результате которого к ним перешли обширные владения Валье в Глинде и Мэгфилде. Удачное вложение средств в добычу и переработку железной руды, бурно развивающихся в Южной Англии на протяжении последних шестидесяти лет, еще больше упрочило их благосостояние.

Размышляя о своих предках, Роберт высунулся из окна, чтобы лучше рассмотреть дом и парк, которые в один прекрасный день должны были стать его собственностью, и увидел свою невестку Энн, прогуливавшуюся по садовым аллеям с двумя младшими дочерьми, Маргарет и Хрисогон. Рождение этих двух девочек поставило крест на надеждах старшего брата Морли, рассчитывавшего на появление сына, и теперь в случае его смерти имение должно было перейти к Роберту.

Внезапное желание взглянуть на свои будущие владения заставило Роберта, наспех позавтракав паштетом из оленины, спуститься в конюшни. Там он велел оседлать свою самую резвую лошадь и вскоре, весело насвистывая, уже ехал по мощенному булыжниками двору.

Повсюду уже виднелись приметы весны: раскрывались зеленые почки, лесные цветы ковром покрыли землю между деревьями, мягкой голубизной свети лось промытое дождем небо.

Над головой Роберта кружили птицы, и, как и в его ночном кошмаре, ему показалось, что они выкрикивают его имя. Сам не зная почему, он заставил лошадь свернуть в сторону Мэгфилда, навстречу приключению, которое, он не сомневался, ожидало его там.

Новолуние. Но отнюдь не спокойная, ясная ночь, на которую надеялась Дженна. Вместо этого – затянутое тучами небо, на котором не разглядеть новорожденную богиню, и пронизывающий отвратительный ветер со стороны моря. Несмотря на непогоду, незадолго до полуночи Дженна встала с постели и, достав из тайника флакончик с любовным зельем, вышла из дому.

Ночь была непроницаемо темна, тоненький серп луны скрыт мчащимися по небу облаками. Ветер бросал холодные струи дождя прямо в лицо Дженны. Девушка безуспешно вглядывалась в темноту, стараясь разглядеть линию прибрежных холмов. И река, отсвечивающая чернильным блеском, ворочающаяся и плачущая в своих берегах, как ребенок в люльке, показалась ей глубже и шире, чем обычно. Вздрагивая от каждого шороха, Дженна с бьющимся сердцем пробиралась между деревьями.

– Как могу я так сильно любить? – спрашивала она себя. – Идти по лесу в эту страшную ночь, подвергать себя опасности ради мужчины, который не даст за мою жизнь и ломаного гроша.

Но уже ничто не могло заставить ее отступить. Ради достижения своей цели Дженна готова была пройти через огонь и воду.

Она начала взбираться по склону и вскоре вышла на пригорок возле реки Розер, где рядом с хорошо утоптанной тропинкой росли кругом несколько деревьев. Этот необычный круг издавна считался магическим, говорили, что в древние времена здесь про ходили языческие ритуалы, но Дженна не знала, правда ли это.

Когда она вступила в круг, порыв ветра поднял полы ее плаща, раздувшиеся, словно крылья огромной фантастической птицы. Замерев на месте, Дженна на мгновение посмотрела на себя как бы со стороны.

Она увидела девушку с длинными развевающимися черными волосами, диким взглядом странных, светящихся в темноте глаз, сжимающую в длинных пальцах склянку с темной жидкостью. Но эта девушка еще была невинна, она еще не переступила невидимой черты. Пусть она смешивала любовный напиток, пусть колола ножом баранью кость, приказывая Роберту Морли явиться в Мэгфилд, – но до сих пор она еще по-настоящему не прибегала ко всей мощи таинственных и темных сил. Однако сейчас, в этом пустынном месте, Дженна должна была ступить на тот берег, откуда, она знала, уже нет возврата. Она понимала, что уже никогда не будет такой, как прежде. Но разве у нее был другой выход? Она должна получить Бенджамина, они должны быть вместе, так предназначено судьбой, и так будет.

Дженну охватило безумие и, не думая больше о последствиях, она поставила флакон на землю в центр круга. Затем, отчасти потому, что промокла до нитки, отчасти потому, что считала это необходимым условием ритуала, девушка сбросила одежду и долго стояла, подняв руки к небу, под холодными струями дождя – длинная, стройная, обнаженная. Потом она медленно и плавно начала танцевать.

То, что младший брат лорда Морли неожиданно приехал в Бэйнден и занял комнату, по старинному праву и обычаю принадлежащую хозяевам Глинда, отнюдь не радовало Ричарда Мсйнарда, нынешнего арендатора большого дома. В самом деле, это досадное вторжение нарушало устоявшийся порядок его жизни, и он заранее был раздражен, ожидая капризов и требований привыкшего к комфорту гостя.

Теперь ему придется готовить еду – в то время как сам он обычно ел очень мало, довольствуясь чем придется, предпочитая каждый вечер потихоньку на пиваться и дремать, сидя у очага. Ибо Ричард не торопился ложиться в постель, боясь многочасовых ночных бодрствований, когда он становился уязвимым для Смуглой Леди.

В первый раз он увидел привидение в тот день, когда поселился в Бэйндене. Это было одиннадцать лет назад, в 1598 году. Вначале он арендовал дом и землю на семь лет, но когда срок истек, продлил аренду, поскольку к тому времени был уже полностью захвачен своими особыми, странными отношениями с этим местом. Для Ричарда в этом доме таилось что-то бесконечно пленительное и в то же время невыразимо ужасное.

С самого начала его потрясло то, что, хотя Бэйнден был ему совершенно незнаком, местность вокруг дома казалась узнаваемой. Особенно его притягивал и в то же время пугал странно безмолвный лес, весной становящийся синим от колокольчиков. Царящие в этом месте тишина и неподвижность, отсутствие даже самого слабого дуновения, казавшиеся замершими деревья наполняли его сердце непреодолимым страхом Когда Ричард ходил туда, то обязательно брал с собой по крайней мере двух собак и, швыряя палки, заставлял их бегать туда-сюда и лаять, Чтобы нарушить невыносимую тишину.

Вы читаете Уснуть и только
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату