Кортни подняла глаза от карт.
– Вы хотите сказать, что проигрываете, ваше величество?
Король застыл с открытым ртом, а Генриетта Мария опустила взор, едва сдерживая смех.
– Король никогда не проигрывает в стратегических играх. – Карл изрек это тоном, каким делал официальные заявления.
– И теперь мы знаем почему, – нараспев протянула Кортни. – Король отказывается закончить игру, если есть опасность проигрыша. – Глаза Кортни смеялись.
Лорд Эджкоум поднял голову от карт.
– Полагаю, Карл, что дама права.
– На сей раз я вовсе не проигрываю, – сказал король, возвращаясь к шахматной доске.
Спустя час Рори торжествующе произнес:
– Шах и мат, ваше величество.
Пытаясь выглядеть добродушным, король выпил на прощанье с Рори и Эджкоумом и удалился в свою опочивальню.
– Не подумайте, что я на вас обиделся, – весело промолвил он, обращаясь к Кортни, прежде чем уйти. Король не лгал – его и вправду забавляла дерзость любимой фрейлины супруги. – Но я устал от принятия решений и должен отдохнуть.
– Пора и мне на покой, – сказал Эджкоум. – Сколько я проиграл сегодня, Кортни?
– Три золотых соверена. – Ее глаза триумфально блестели, когда он отдавал ей монеты. – И полкроны.
– Когда вы будете провожать леди Торнхилл в ее покои, Макларен, – шутливо заметил Эджкоум, – подальше спрячьте свои золотые монеты. Держу пари, прекрасная дама знает толк в разбое.
– Обижаете меня, сэр. Честно выигранные деньги – не разбой.
– Боюсь, что через две недели у меня не останется ни дома, ни земель.
– Я слышала, у вас обширные угодья, – заметила королева.
– Пожалуй, меня можно считать богатым человеком. – Эджкоум задумался. – Может быть, как-нибудь вы посетите меня, ваше величество? – Он перевел взгляд на Кортни. – Вместе с вашей очаровательной фрейлиной.
– С удовольствием, лорд Эджкоум.
Эджкоум низко поклонился королеве, а повернувшись к Кортни, неожиданно поцеловал ее в щеку.
– Спокойной ночи, миледи. Вечер удался на славу.
Пожелав королеве спокойной ночи, Рори и Кортни тоже ушли.
– Вы доставляете много радости Эджкоуму, – тихо сказал Рори, когда они шли по коридору.
– Да. Я чувствую, что нравлюсь ему. Мне он тоже пришелся по душе – замечательный человек. Его дружеское расположение смягчает одиночество.
– Торнхилл вам пишет?
Кортни промолчала. Ей не хотелось говорить о нем, особенно сегодня. Или думать о том, зачем Ришелье послал ее сюда.
– Трудно получать известия из такой дали. Рори ничего не ответил, он знал, что Кортни не получает писем от отца. Странно, что человек, который был столь строг с дочерью на корабле, теперь, когда она находится далеко, оставил ее без родительских советов.
Они остановились у дверей ее комнат. Кортни почувствовала внутреннюю дрожь. В последнее время они с Рори старались держаться подальше друг от друга, но она заметила его теплый взгляд, когда Эджкоум поцеловал ее.
Приложив руку ко рту, она сделала вид, что зевает.
– Вы устали, Кортни.
– Да. День был приятный, но долгий.
Она чувствовала, что ему не хочется уходить.
– Тогда я желаю вам спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Рори.
Вдруг она ощутила на плече его руку. Ей ужасно хотелось остаться и потянуться к нему губами. Но было уже темно, почти весь Лондон спал, значит, пришла ее пора: этой ночью она должна заняться грязным делом, затеянным Ришелье, так что ей не до романтических поцелуев с Рори Маклареном.
– Кортни.
Она не повернула головы. Почувствовав, как его рука крепче сжала ей плечо, она испугалась. Но когда он убрал руку, она ощутила сожаление.
– Хороших сновидений, миледи.
– И вам, Рори Макларен.
