– А ваши родители? – настаивал Эджкоум.
– Обыкновенные хорошие люди. Я скучаю по ним.
Придет ли этому конец? Кортни намеренно зевнула.
– Простите меня. – Лорд Эджкоум встал. – Сегодня был утомительный день, но я так рад гостям. Я давно уже не развлекал добрых друзей.
Огонь в камине почти погас, а кубки опустели. Все четверо пожелали друг другу спокойной ночи.
Оставшись один, лорд Эджкоум задумчиво глядел на золу, стоя у камина. Показалось ему или Кортни умышленно избегала говорить о себе? Он допил остаток эля и направился к двери. Завтра будет новый день, и надо постараться разузнать о ней побольше.
Наверху служанка помогла Кортни приготовиться ко сну. Когда та ушла, Кортни увидела на балконе Рори. Рассмеявшись, она кинулась к нему и схватила за руку.
– И как долго вы здесь находитесь?
– Ровно столько, чтобы убедиться, что вы одна.
– А где ваша комната? Он тихонько засмеялся.
– Рядом с вашей. Как удобно, что в вашей комнате есть балкон. Очень продуманно со стороны лорда Эджкоума. А то мне пришлось бы ломиться в дверь.
Он поймал ее за плечи и заглянул в глаза. Как он любил их взгляд, теплый, зовущий, затаивший страстность.
– Я не заснул бы в соседней комнате, зная, какое блаженство ждет меня здесь.
Обняв, он крепко прижал ее к себе и наградил долгим поцелуем. Ее нетерпеливый ответ не заставил себя ждать.
– И я бы тоже не заснула, – прошептала Кортни, – зная, что ты где-то рядом.
– Я весь день ждал этого момента, – пробормотал он, спуская шелковую ночную рубашку с ее плеч и припадая губами к жаркому телу.
Она, словно цветок, раскрывалась от его прикосновений. Его губы, пальцы ласкали ее, пока сдавленное рыдание не вырвалось у нее изнутри:
– Рори! О, Рори!
Они опустились на колени на меховые покрывала у горящего камина. Им было тепло, то ли от огня, то ли от страсти, разгорячившей их тела и помутившей рассудок. Это было неважно, так как думать ни о чем не хотелось. Прильнув друг к другу губами и телами, они были на грани безумия. Бормоча нежные слова, они с дикой страстью слились воедино.
Глава семнадцатая
Утренний свет просочился в щелку в занавесях, падая на две обнимающиеся фигуры, укрытые смятыми простынями. Рори медленно приоткрыл глаза и дотронулся кончиком пальца до крошечного шрама у Кортни на плече. Он вынес много жестокости во французской тюрьме и на борту «Ястреба». Но каждый день он повторял, что освободится. Как же эта поразительная женщина смогла вынести все, зная, что ее суровая жизнь на корабле никогда не кончится? Какой силой выживания она обладала? Не задумываясь, он прильнул губами к шраму. Если бы это было в его власти, то он вычеркнул бы из ее памяти всю перенесенную ею боль и жестокость. От ощущения его губ на теле веки у нее дрогнули, и она открыла глаза. Секунду Кортни не могла понять, спит она или уже проснулась. Затем, удовлетворенно вздохнув, притянула его к себе и шепнула в ухо:
– Доброе утро, милорд. Вы что, изучаете мои изъяны?
– Это была бы бесполезная затея, миледи. – Его поцелуи покрывали ее шею сверху донизу. – Вы – само совершенство.
От ее прерывистого дыхания у него распушились волосы.
– Неужели ни одного изъяна?
– Может быть, один. – Он приподнял голову и окинул ее взглядом. Волосы густыми волнами раскинулись по простыням, и он, запустив руку в спутанные кудри, с силой притянул ее к себе.
– Какой же?
Он глядел в смеющиеся янтарные глаза, на улыбающиеся губы и чувствовал, как его охватывает страсть.
– Вы действуете на меня слишком воспламеняюще.
Его рот сомкнулся на ее губах, а ее смех затих, и они забыли обо всем, отдавшись неожиданно обретенному счастью.
– Доброе утро, лорд Эджкоум.
Хозяин поднял взгляд от стола, затем встал.
– А, Кортни. Вы первая поднялись к завтраку.
Она подавила смех при мысли о Рори – завернувшись в простыню, он едва успел скрыться на балкон от появившейся служанки.
Эджкоум подвинул ей стул.
– Думаю, что остальные скоро появятся. Из комнат королевы слышен шум.
Слуги внесли подносы и накрытые крышками блюда. Кортни несколько минут изучала их содержимое, поднимая серебряные крышки и вдыхая заманчивые запахи. Жаркое и холодные мясные блюда, дымящиеся
