не успела она за ними последовать, как ей пришлось смотреть вслед открытому экипажу, увозившему их обоих по аллее.
Окружившие ее женщины увидели, что она крайне взволнованна. Мария сжала дрожащие пальцы Ланы.
– Вы ведь знаете, что Джесс не причинит мальчику вреда.
– Осознанно – конечно. – Лана вздохнула. – Но отец Колина был тираном. Я уверена, что у мальчика в памяти остались следы этого обращения. Как вы не понимаете? Оказавшись вдвоем с Джессом, он может снова спрятаться в свою скорлупу! – Безутешная, она отвернулась от них. – К их возвращению все наши труды могут оказаться напрасными!
Казалось, даже Уизерс расстроен. Он молча стоял с остальными и смотрел, как Лана поднимается наверх, к себе в комнаты.
– Тетечка Лана! Тетечка Лана!
Услышав крики Колина, Лана вылетела из своей комнаты и бегом спустилась по лестнице. К тому моменту, когда она туда добралась, остальные домочадцы тоже начали сбегаться на крик, собираясь в холле.
– В чем дело, милый? Что случилось?
– Смотри! – Мальчуган повернулся к ней спиной, а потом снова лицом, сияя солнечной улыбкой. – Дядя Джесс повез меня подстричься точно так же, как стригут его!
– Дядя Джесс?
Она перевела взгляд с мальчика на мужчину. Улыбки у них оказались удивительно похожими.
– Мальчиков нельзя заставлять носить локоны. – Он посмотрел на Колина и подмигнул ему. – Правда?
– Правда. А после стрижки дядя Джесс повез меня кататься по парку. Он разрешил мне покататься на карусели, а потом мы купили у разносчика яблоко. А потом он повел меня за покупками в… – Тут он сбился и посмотрел на Джесса, ожидая подсказки.
– В магазин мужской галантереи, – напомнил ему тот.
– И он купил мне вот что! – Колин поднял пакет из коричневой оберточной бумаги и отдал его Лане.
Открыв его, она обнаружила там щегольскую шапочку.
– О, какая прелесть!
Колин кивнул:
– Дядя Джесс сказал, что мне нельзя надевать ее в доме, только на улице. А когда мы доехали до аллеи, он разрешил мне сесть с кучером и подержать вожжи! А в конюшне он сажал меня на коня. А еще я гладил одну из кошек. Дядя Джесс сказал, что я могу гладить кошку, когда захочу, только сначала надо спросить Уизерса, потому что мне нельзя идти на конюшню одному. – Он повернулся к высокому седовласому дворецкому: – Это правда, Уизерс? Вы пойдете со мной, если мне захочется пойти на конюшню?
Дворецкий встал еще прямее, и лицо его выражало не только удивление, но и глубочайшее удовольствие.
– Я буду счастлив сопровождать вас, мастер Колин.
– Спасибо. Уизерс. – Колин посмотрел за спину Ланы на Колетт, стоявшую на нижней ступеньке. – Помните то слово, которому вы меня научили? Chat, кот? Я видел кошку на конюшне!
– Великолепно, малыш. Скоро ты будешь разговаривать с этой chat по-французски. Правда, это будет великолепно?
– Qui, да.
Услышав этот неожиданный ответ, все собравшиеся рассмеялись, а Колетт гордо улыбнулась.
Надеясь, что остальные этого не заметят, Лана смахнула слезинки с глаз и укоризненно сказала себе, что если она не будет держать себя в руках, то скоро превратится в плаксу.
Глава 26
– Вы это видели? – Мария бросила свежий номер «Нью-Йорк ньюс» на стол перед Джессом.
Он прочел колонку целиком. Она была посвяшена предположениям относительно бракосочетания герцогини Пятой авеню и включала список представителей высшей знати, которых могли на него пригласить.
Джесс отбросил газету, беззаботно пожав плечами.
– Ничего нового. Фарли Фэрчайлд просто хочет немного заинтриговать своих читателей. Он умолял меня поделиться с ним хоть какими-то подробностями.
Лана остановилась в дверях. В своем бледно-розовом платье она была свежа, словно майское утро. Джесс вдруг подумал, что еще никогда не видел ее такой спокойной. Теперь, когда Колин оттаял, она стала лучше спать, хотя все равно каждую ночь вставала, чтобы заглянуть к ребенку. Обычно Джесс шел вместе с ней и смотрел, как спит ребенок. Его сны были спокойными и мирными. Было необычайно приятно стоять возле кровати мальчика, зная, что он изменил его жизнь к лучшему.
Появление Колина добавило их отношениям нежности. Хотя Джесс опасался, что Лана станет уделять ему меньше внимания, все получилось наоборот. Их любовь стала еще более страстной, словно обоим необходимо было сделать каждую ночь особенной.
Мария не успокоилась.
