– Ну, Дина, вы уже придумали, каким образом мы будем обманывать вашего шефа?
– Разве мы будем обманывать нашего шефа?
– Простите, а к-к-кого же ещё мы будем обманывать?
Усмехнувшись, она отворачивается и говорит:
– У вас сегодня игривое настроение, Эмиль Евгеньевич. Это хорошо, иногда вы бываете ужасно мрачным. Если вы не возражаете, покажите мне просто какие-нибудь живописные улицы, хотя бы на Печерске, я ведь здесь живу уже столько лет, а города фактически не знаю. А потом хорошо бы поехать куда-нибудь к воде.
И вот они уже у воды, в парке Примакова, возле самого Днепра. Машина оставлена в каком-то переулке возле моста Патона. Погода чудесная, в будний день в парке почти никого. Они находят у самой воды оригинальную скамью, сделанную из нетолстого бревна, на ней даже можно слегка раскачиваться в такт неспешному разговору. Разговор обо всём, о работе, о кино, новых книгах, общих знакомых.
Когда он замирает, Дина выражением лица и позой, всем своим изящным видом показывает, как ей хорошо здесь, у реки, на смягченном кружевной тенью деревьев солнышке, вдали от постылой редакции. Он тоже молчит, задумчиво глядя на воду.
Паузы их не тяготят, он знает это. И беседа их не имеет подтекста, сказано то, что сказано. И в то же время идёт молчаливый разговор. 'Ну вот, видишь, – говорит он, – мы друзья. Мы встречаемся, говорим, демонстрируем взаимное внимание и интерес. Ты этого хотела? Ты довольна этим?' – 'Да, – говорит она, – конечно, я довольна. Ты разве не видишь этого, я же это так ясно показываю. Мне приятно твоё общество, я не скрываю этого, я ценю твой интеллект, я всегда рада тебя видеть.' – 'И тебе этого достаточно, ты считаешь это устойчивым состоянием?
Я не верю в это. Ты и сейчас неискренна, ты демонстрируешь то, чего нет. Пусть это будет цинично, но я не верю в устойчивость таких отношений между мужчиной и женщиной. Возможно, я никогда не интересовал тебя, и быть со мной в друзьях – признак хорошего тона, некоей элитарности, что ли. А может быть ты, оставаясь всё время передо мной, ждёшь, когда я потеряю равновесие и безоговорочно сложу себя к твоим ногам?' На это он ответа не слышит. Возможно, он бы скорее его получил, если бы просто спросил вслух. Ведь столько было рассказано совершенно откровенно, с грустной иронией, с открытым взглядом этих бесконечно разнообразных глаз. Про отчаянную девическую влюблённость, кончившуюся ничем, про долгие драматические переживания, про кроткие ухаживания будущего мужа с регулярным цветком на свиданиях; потом возмущенные опровержения предсказаний окружающих о предстоящем замужестве, а потом – 'как видите, так всё и получилось!' Они были 'знакомы домами', встречались на вечеринках, в театрах, концертах, на выставках. Её муж всегда отличался неизменной приветливостью и дружелюбием, а к ней относился с предельной нежностью. Конечно, Эмиль забрался несколько выше по иерархической лестнице, но тот был моложе, хотя разница между всеми ими была в общем невелика, несмотря на то, что Дина иногда величала его по отчеству…
С шумом обгоняют два огромных болгарских фургона. Обычные грузовики обгоняют его нерешительно, для них это непривычно. Он же для их ободрения нарочно сбавляет скорость, видя, что они повисают у него на хвосте; нехорошо, когда сзади вплотную идёт машина, она врежется в него, когда прийдётся резко затормозить.
При пустой дороге он выезжает на середину, подальше от обочины, чтобы не сразу слететь в неё, когда лопнет шина. И так, всё время начеку, он тем не менее продвигается вперёд километр за километром.
А вот и снова псковские 'Запорожцы', стоят все трое на обочине, водители собрались в кучу и заглядывают к одному в двигатель…
Облака, вместо того, чтобы собраться, рассеялись вовсе, становится жарко. Потеют ладони. Он кладёт себе на колени носовой платок.
Развилка на Белую Церковь. Плавный поворот налево – и начинается настоящая магистраль, прямая до самой Одессы. Сейчас пойдут бетонные плиты. У них очень ровная обочина, но на стыках чувствуются удары, это добавляет нагрузку на его несчастное колесо. Он прислушивается – вроде звук сзади не меняется…
С самого начала знакомства ему казалось, что её внимание к нему, её откровенность и понимание с полуслова исполнены особого значения, и при разговоре с ней, при виде её, при мыслях о ней он был в возбуждении и напряжении.
Ему казалось, что каждое слово увлекает его к какой-то развязке, как каждое движение находящегося на склоне приводит к сползанию. И однажды, с перехваченным дыханием, он сам прыгнул вниз. Уходя из её дома, он уже стоял у дверей. Они были одни в квартире; он спросил:'Вы не проводите меня, Диночка?' – 'С удовольствием, Эмиль'. Он смотрел, как она надевала лёгкую кофточку, как наклонилась, чтобы надеть туфли, и, выпрямившись, подошла к нему, оказавшись на высоких каблуках лицом совсем близко к его лицу, и так остановилась, едва заметно подняв брови, словно ожидая достойной оценки демонстрируемого совершенства. И он обнял её, притянул к себе и целовал её щеки, и шею, и глаза. Она не сопротивлялась и молчала, а когда он ослабил руки, слегка откинулась и, глядя прямо на него, спросила: 'А где же ваша знаменитая выдержка и сила воли?' Он снова крепко прижал её к себе и сказал: 'Сейчас её нет, но с этого момента она уже мне никогда не изменит, можете не сомневаться.' И он отпустил её, и она, извинившись, сказала, что должна перед зеркалом привести себя в порядок, а потом они вышли, и она его немного проводила, и они не упоминали о происшедшем и расстались друзьями.
И поэтому позавчера в парке, больше чем через год после того, как он связал себя теми эффектными словами, он всё-таки спрашивал её всё о том же, и не верил ответу. И доволен был, ощущая какую-то искусственность, какую-то пустоту в их встрече. А она его благодарила за чудесную прогулку, и они договорились запомнить эту бревенчатую скамью и вернуться на неё осенью.
Потом он подвёз её до бульвара, она сказала:
– Спасибо, приятного вам отдыха, и что ещё пожелать вам?
– Пожелайте мне на дорогу пасмурную, но сухую погоду.
Она вышла из машины и, склонившись к дверям, торжественно произнесла:
– Ну что ж, до свиданья, Эмиль, Желаю вам на послезавтра пасмурной и сухой погоды. …Солнце поднимается всё выше и переходит вперёд, за лобовое стекло. Жарко печёт колени. Он подтягивает брюки складками, открывая для прохлады икры. По обеим сторонам изумительная дубовая роща; чёрные стволы один в один, яркая зелень пронизана солнцем. Это значит – сто километров от Киева. Отдохнуть бы здесь, но одному неинтересно, кроме того – не стоит сбивать темп, надо использовать время, пока всё благополучно. Скоро должны пойти холмы, дорога начнёт мотаться вверх и вниз, станет тяжелее.
Удивительное дело – стрелка указателя количества бензина почти не сдвинулась.
Вероятно, сказывается умеренная скорость, которая является более экономичной.
Если так пойдёт дальше, можно со своей дополнительной канистрой доехать без заправки. … Отвесное солнце слепит, мотор гудит, во рту пересохло – всё идёт нормально.
Стрелка спидометра приросла к шестидесяти. Попрежнему обгоняют, но в основном легковые. Для грузовых сейчас жарко, они больше стоят под деревьями, съехав с дороги. Отдыхают также болгарские фургоны – он ещё издали увидел их на обочине.
Вот они уже и позади. Набегает бесконечная вереница бетонных плит; глаза скользят по ним до самого горизонта, где от знойного марева дорога кажется мокрой. Всё как-то удивительно притёрлось, ноги и руки закостенели в нужном положении и не чувствуют усталости, ему даже кажется, что он сам их не чувствует, но они ему послушны, голова ясная, он спокоен и сосредоточен, он с машиной – одно целое, всё это длится уже бесконечно долго, и он готов к такой же бесконечности в будущем. …Зачем он всё-таки ей нужен? Зачем звонить, приглашать, обижаться на редкие автомобильные прогулки? И ничего не изменилось после того, как он дал полное представление о своих помыслах. Может быть, только чуть более самоуверенной стала её кротость и скромная внимательность. И тогда она сразу смогла найти те единственные слова, которые обезоружили его. Вызвала эти заветные 'нельзя', которые имеют над ним такую власть. Насколько она взрослее его, несмотря на возраст. А потом, когда однажды он сказал: 'Я и так слишком много смотрю в ваши глаза', она ответила: 'Не бывает слишком'. Она безусловно знает, что хочет.
Скорее всего это – просто для самоутверждения, пустая словесная игра, которой она, так же как и он,
