показалась.
– Не нравится мне этот придурок, – как-то произнес он за ужином. – Больной он какой-то. Чего б ему за тобой бегать? Или он не знает, что ты замужем?
Алиса пожала плечами и улыбнулась. Ее, как и Женьку, забавлял нескладный Нафаня, настоящего имени которого она не знала, да и не стремилась узнать.
– Любовь зла, – пожала она плечами, а Женька, попивавшая чаек, ехидно добавила:
– И козлы этим пользуются.
Алиса рассмеялась, Мержинский даже не улыбнулся.
– Как хочешь, но мне эта ситуация не кажется забавной. Как бы чего не случилось. Пожалуй, я поговорю с ним по-мужски.
– Володя, да побойся ты бога, – простонала Алиса. – Он безвредный, как букашка. Ну, дарит он мне цветы, ну ходит на каждый спектакль. Что тут плохого? Появился у меня поклонник, как у самой настоящей звезды. Радоваться надо, это же успех!
– Ну да, конечно, – фыркнул Мержинский, – нашла чему радоваться. Из таких вот безобидных букашек и вырастают настоящие Чекатило. Его тоже считали безобидным, как бабочку, а он всю страну в ужасе держал.
– Вот-вот, – поддакнула Женька. – Так что если он вдруг позовет тебя на чашку кофе или, того хуже, прогуляться под луной, сразу прыскай ему в морду из баллончика и убегай.
Алиса хмыкнула и покачала головой.
– Идиоты, – саркастически усмехнулась она. – Вы ж мне так всех поклонников распугаете.
– Как хочешь, а я с ним поговорю, – решительно произнес Мержинский и даже встал из-за стола, демонстрируя серьезность своих намерений. Он вышел из комнаты. Женька с любопытством посмотрела ему вслед.
– Поговорит? – осведомилась она. Алиса пожала плечами.
– Наверное. Чего ж не поговорить с хорошим человеком?
– Ну-ну, – скептически протянула Женька. – Как бы твой Нафаня в больнице не оказался после такого разговора.
Мержинский, очевидно, свое слово сдержал. Во всяком случае, больше Нафаня близко к Алисе не подходил, цветов не дарил и билеты в первый ряд не покупал. Однако на спектакли ходил с прежней фанатичностью. Алиса то и дело видела в зале его угловатую фигуру в бесформенных драповых штанах и вишневой водолазке с дыркой у воротника. Он всегда старался занять одно и то же место: первое от центрального прохода, особенно на «Гамлете», с очевидным вожделением ожидая сцену безумия Офелии, которая всегда шла мимо него.
Так или иначе, а сегодня, в день похорон Мержинского, Нафаня стоял за воротами дома и пялился в окна, надеясь улицезреть свое божество. Женька хмыкнула, глядя, как Алиса, отогнув полосу жалюзи, пытается разглядеть, что творится на улице.
– Стоит? – поинтересовалась она. Алиса нервно дернула плечами.
– Стоит.
– Как не надоело? – вздохнула Женька. – Добро б ты ему какие блага посулила, а то так… чисто спортивный интерес.
– Женя, – ласково сказала Алиса, – у тебя от трепотни язык не болит?
– А я чего? – обиделась Женька. – Я ж тебя от грустных мыслей отвлекаю…
Ночевать Женька отказалась. С утра ожидала постоянную клиентку, которая обладала склочным характером и при этом одаривала щедрыми чаевыми. Проводив подругу, Алиса ушла в темный кабинет мужа, легла на неудобный кожаный диванчик и замерла.
Все здесь было по-прежнему. Так же тикали часы, мерцали зеленоглазые электронные часы, освещая комнату потусторонним светом, лишь отчасти рассеивая мрак. На журнальном столе стояли шахматы, которые Алиса заказывала мужу на день рождения год назад в Челябинске. Шахматы делали на ювелирной фабрике из поделочного камня. Увидев фигурки из яшмы и оникса, Владимир пришел в бурный восторг, хвалился подарком перед гостями, восхвалял жену, превознося ее внимательность и рукоделие. Алиса, которую незадолго до этого впервые, так сказать, вывели в свет, на приеме щеголяла в очередной своей поделке – гарнитуре из янтаря и бисера. После столь лестного отзыва Владимира, дамы наперебой заахали и с вожделением засмотрелись на шею и руки Алисы. Сейчас, лежа на диване, она усмехнулась: Володины связи и его рекомендация сделали свое дело. За этот год иметь украшения от Алисы Мержинской стало престижно. С подачи одной из дам (Алиса благоразумно промолчала, что прежде уже сдавала свои украшения в ее магазин за мизерные деньги) в двух салонах появились отделы с эксклюзивными украшениями от Алисы Мержинской. Салоны украшала фотография Алисы из спектакля «Мастер и Маргарита», где на ней кроме бус не было по сути никакой одежды. Бешеных денег это не приносило, но Алиса честь честью зарегистрировала свою фирму, наняла еще двух женщин, которые плели украшения из бисера. Выручаемых денег, правда едва хватало на оплату аренды и зарплату, но Алиса не жаловалась. Это все равно было больше, чем она получала в театре. Да и Володя молодую жену баловал, задаривая подарками не в меру. Теперь же все осталось в прошлом, уходящим под стук кладбищенской земли, падающей на крышку гроба.
Алиса вздрогнула, очнувшись от невеселых дум. Причиной, которая выдернула ее из состояния полудремы, стал скрип двери. Она медленно приоткрывалась, ведомая сторонней силой, которая не желала пока появляться перед Алисой. Широкая полоска света из коридора осветила кабинет. Алиса зажмурилась и закрылась рукой от бьющего в глаза света лампы. На пороге стоял Михаил. Его буйные кудри растрепались и торчали над головой, словно рога перебравшего черта.
– Алиса, ты спишь?
– Нет, – ответила она и села. – Тебе что-нибудь нужно?
Михаил не ответил. Он прошел в кабинет и уселся на диван рядом с ней. Алиса молчала, судорожным движением поправив задравшуюся юбку. Молчания затягивалось.
– Как ты? – участливо спросил Михаил. Алиса пожала плечами, не торопясь отвечать. – Может быть, тебе нужна какая-нибудь помощь?
Алиса покачала головой.
– Ты знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать, – страстно прошептал Михаил и взял Алису за руку. Ее ладонь была холодна как лед. Он сжал ее руку, а потом потянулся к ее лицу, но Алиса увернулась от его губ и поднялась.
– Спасибо, Миша, но мне сейчас лучше побыть одной.
– Да, да, – суетливо сказал он, поднимаясь, – я все понимаю…
Он обернулся у дверей и что-то хотел сказать, но Алиса не смотрела на него. Ее взор неподвижно замер на шахматной доске с начатой партией. Михаил покачал головой и вышел, затворив за собой дверь.
Алиса подняла голову и криво усмехнулась. Вот и началось…
Омерзительная сцена дележа имущества началась через три дня после похорон. Адвокат Мержинского сам обзвонил всех наследников, которые, предвкушая добычу, собрались в нотариальной конторе с достойной восхищения пунктуальностью. Нотариус – толстенький мужчина с благодушным выражением на лице, покряхтывал, глядя на настороженно переглядывающихся наследников. Адвокат Мержинского приехал последним, нервно покусывая губы и трусливо поглядывая в окно. Агата, заметив поведение адвоката, ткнула Алису в бок и кивнула поочередно на адвоката, а потом на открытое окно. Алиса повернулась к открытой створке и без особого удивления заметила неподалеку черный «Лендкрузер» с водителем самой бандитской наружности. Физиономия бандита показалась Алисе знакомой, она не сразу вспомнила, что именно этот тип караулил ее в больнице, когда Владимир умирал под капельницей. Агата многозначительно поджала губы. Алиса еле заметно кивнула.
– Все чудесатее и чудесатее, – еле слышно произнесла она. Ситуация перестала ей нравиться окончательно. Адвокат, заметивший, что Алиса обратила внимание на компанию, с которой тот прибыл в контору, перепугался окончательно. Уронив портфель на пол, он сконфуженно пробормотал что-то под нос, поднял портфель, уронил телефон и зажигалку, поднял то и другое и, наконец, замер, как сфинкс.
– Итак, дамы и господа, – произнес нотариус, – мы собрались здесь, чтобы я огласил вам завещание Владимира Мержинского, составленное… два месяца назад. Все ли наследники собрались?
