– Наверное. Выходной же. Куда он, на фиг денется. Завтра куплю пирожных и поеду к нему на чай.
– Строй из себя сиротку обиженную, – напутствовала Агата. – Дави на жалость, может быть, он сам тебе все отдаст.
– Ага, отдаст он, – фыркнула я. – Потом догонит и еще раз отдаст.
На следующий день я вышла из театра полная мрачных предчувствий. Женька сидела в засаде, прячась за елками от глаз Нафани. Лично я боялась, что он не придет, и втайне надеялась на это. Однако, моих надежд Нафаня не оправдал, появившись передо мной, как знаменитый Сивка-Бурка.
– Здравствуй, Алиса, – плотоядно улыбнулся он мне и даже потянулся к моей щеке с поцелуем, но я сунула ему в руку пакет с пирожными, уклонившись от его пованивающей страсти.
– Устала, как собака, – доверительно посетовала я. – Чаю хочется. Мне после спектакля всегда калории нужны, а то застой в мозгах. Играла сегодня из рук вон плохо.
– Ты была великолепна, – улыбнулся он. Странно, в зале я его не заметила. Неужели сидел в ложе? Или где-нибудь на галерке?
– А я как раз пирожных купила, – щебетала я, не обратив внимание на его комплимент никакого внимания. – Думала, как раз после спектакля чаю выпью. Не могу я долго без сладкого…
«Ну, хватай крючок, акула», – подумала я. Акула с тупым проворством заглотила приманку, похрюкивая от удовольствия, и пригласила к себе в логово. Я согласилась с аффектированным восторгом, что у более интеллектуально развитой особо вызвало бы подозрение. Но Нафаня интеллектуалом явно не был, хотя и рапс пытался выводить. А может быть, любовь его ослепила.
К дому Нафани мы подъехали на моей машине, вызвав у сидевших на лавочках старушек нездоровый интерес. Всю дорогу мне пришлось глотать пыль, потому что ехать пришлось с открытыми окнами. От Нафани разило какой-то кислятиной, вперемешку с потом редкостной вонючести. Кондиционер бы меня от этого явно не спас. Я воздержалась от критики только потому, что мне требовалось изобразить из себя рафинированную дуру, эксцентричную и взбалмошную.
Глядя на облезлую пятиэтажку, я сразу предположила, что ни о какой сигнализации речь не идет. Район был разбойничий. Дом как-то странно косился на бок, слегка напоминаю известную башню в Пизе. Из подъезда несло кошачьей мочой и тухлыми яйцами. Я невольно поморщилась. Нафаня гостеприимно распахнул передо мной подъездные двери, что едва не угодил мне дверью в нос. Набрав воздуха в грудь, я отважно шагнула вперед.
Внутри оказалось еще хуже. Вонь была нестерпимой, а подниматься по обломанным ступенькам почему-то разной высоты пришлось на пятый этаж. Окна были по большей части разбиты и закрыты фанерой, что превращало подъезд в какой-то бункер из фильма ужасов третьего сорта. Дверь в квартиру Нафани была старой, облезлой из слоеной фанеры. Даже я могла бы вышибить такую без особого труда. Запиралась она на довольно хлипкий замок. Это обстоятельство меня очень порадовало. Я всерьез заподозрила, что даже если кому-то и придет в голову устроить разбойничий налет, вряд ли соседи выйдут поинтересоваться, в чем дело.
В тесной однокомнатной квартире было темно и мрачно. Раскидистые тополя за окном закрывали доступ света, да и окна выходил на северную сторону. Я огляделась по сторонам. Даже во времена моего нищего детства, мы не жили в такой грязи. Понимаю, что денег на дорогие моющие средства у малообеспеченных семей может и не быть, но вода то из под крана течет? Так что мешает хотя бы пол вымыть и пыль протереть. Не разуваясь, я прошла на кухню, где на захламленном объедками столе, нагло шевелил усами жирный таракан. Я брезгливо передернула плечами, швырнула пакет на стол и вышла из кухни.
– Чайник-то поставь, – процедила я сквозь зубы. – И мне налей потом в чистую чашку.
Нафаня метнулся в кухню, чем-то там отчаянно загремел. Я же с вожделением посмотрела на компьютер, стоявший на простом столе. Блок внизу, на полу, монитор, даже не жидкокристаллический, с выпуклым стеклом, сверху. Я быстро бросила взгляд на стены – где тут телефонные провода? Допотопный телефон с диском стоял в прихожей, от него к компьютеру ничего не тянулось. Нет Интернета? Очень хорошо. Вот только как убедить его включить компьютер?
– Игорь, – позвала я, – у тебя есть какая-нибудь музыка?
– Сейчас, – ответил он и появился с глупым выражениям счастья на лице. Сам включил компьютер, открыл папку с музыкальными записями и запустил ее через программу проигрывателя. Музычка была так себе, стандартный набор дешевой попсы не первой свежести. Я хотела было попросить разрешения поискать песни по своему выбору, чтобы иметь возможность покопаться в компьютере, но не успела. Он появился в комнате с чашкой чая в одной руке и блюдечке с пирожными в другой. Поставив все на диван, он убежал, вернувшись через минуту со стаканом, из которого шел пар. Я присела на диван, взяла пирожное и чашку с чаем. Чай пах веником. Чашка была щербатой, с коричневым налетом. Я чуть скривилась, но мужественно сделала глоток.
– Ты один живешь? – прервала я затянувшееся молчание, оглядываясь по сторонам. Квартира внимания не заслуживала, но мне нужно было запомнить каждую мелочь. Эх, зря я не взяла у Агаты клофелин. Как не фиг делать подлила бы ему в стакан и спокойно шарила бы по квартире. Оторвавшись от обзора квартиры, я посмотрела в лицо Нафане.
Глаза у него были дурные. Совершенно стеклянные, как у саблезубой белки из мультфильма «Ледниковый период». «Если полезет обниматься, вылью ему кипяток на причинное место», – подумала я.
– Так ты один живешь? – повторила я вопрос.
– Что?.. А, ну да, один…
– Твоя квартира?
– Нет. Снимаю. Захотелось, знаешь ли, пожить отдельно от родителей.
– Давно захотелось?
– Давно. Но переехал недавно. Снимать дорого, даже такой крысятник как эта квартира, больше половины зарплаты уходит. Зато никто не мешает…
И опять дурной взгляд прямо в глаза. Я приготовилась опрокинуть на него свою чашку с недопитым чаем, чтобы слегка привести в чувство, но тут зазвонил телефон. Верная Женька спешила вызволить меня из заточения.
– Дорогая Алиса Геннадьевна, – гнусавым голосом пропела она в трубку, – вам срочно надлежит вернуться в театр. У нас форс-мажор.
Телефон у меня что надо, так что Женьку Игорь прекрасно расслышал.
– Ах, какая неприятность, – фальшиво огорчилась я, сунула чашку с чаем Игорю, а не надкусанное пирожное обратно на блюдечко. – Я буду через пятнадцать минут. А что случилось?
Этот вопрос с Женькой мы заранее не обговорили. Она не сразу ответила, а потом буркнула:
– Йорик заболел, вас требует.
От неожиданности я чуть не ответила «Бедный Йорик», но лишь скорбно кивнула и пошла к дверям.
– Когда я тебя увижу? – спросил Игорь. Я загадочно улыбнулась.
– Скоро. И, пожалуйста, приберись тут. Неплохо бы и тараканов потравить. Я, знаешь ли, брезглива.
Вниз я слетела как на крыльях, зажав нос рукой. От подъезда тоже рванула, как будто меня черти гнали. Бабки, которых я обдала пылью, что-то матерно орали мне вслед. Женька околачивалась около театра. Я посигналила, и подруга запрыгнула в машину.
– Ну, что? – с волнением спросила Женька.
– Дверь хлипкая, пилкой открыть можно, между косяком и полотном щель с палец толщиной. Балкон наглухо заклеен, впрочем, я не собиралась заниматься верхолазанием. Компьютер на вид довольно дохлый, вроде без пароля. Я уже пожалела, что не угостила его клофелином сегодня.
– То бишь операцию провернем без шума и пыли? – уточнила Женька. – Он один живет?
– Вроде да. Сказал, что квартира съемная, и я ему охотно верю. Это какой-то гадючник. Грязь, вонь, тараканы размером с лошадь. Как там можно жить? И в этой обстановке он хочет предложить мне интим?
– А ты его домой пригласи, – предложила Женька. – Дома и стены помогают, и мы с Агатой начеку будем. Хочешь, я буду периодически нарушать ваше уединение идиотскими вопросами типа: где у тебя заколки для волос, фен и прочие бигуди? А Агата будет в самый ответственный момент предлагать вам кофе
