– дрегович Остронег. В это время Эрик только вернулся с конной прогулки. Дверь в дом была открыта для вентиляции. В нее-то и заскочил раненый мужик и рухнул практически на пороге. Еще та ситуация. Молодой барон сразу оценил ситуацию и решил прикрыть дверь, мало ли что. Но, увы, французы увидели, куда нырнул преследуемый телохранитель, а потому попробовали сходу вломиться. Барону такая наглость совершенно не понравилась. В его доме раненный безоружный человек искал убежище, а тут какие-то вооруженные кабаны начинают ломать его дверь и поливать его плохими словами. Дверь пока держалась, а потому он спокойно поднялся на второй этаж, зарядил все три арбалета, выглянул, оценил обстановку и положил греться на солнышке трех наиболее взбешенных рыцарей. После этого громко на латыни спросил о жгучей нужде, тревожащей досточтимых господ настолько, что они столь непотребным образом тревожат господина барона. Завязался разговор. Эрик французам сразу сказал – еще один удар по двери и он снова стреляет, дверь-то его, и ему не нравится их отношение к имуществу благородного человека. В процессе разговора пару раз французы срывались, а потому дискуссия завершилась пятью трупами в хаубеках. Наш 'Ворошиловский стрелок' очень просто и четко все разъяснил про обычаи, право убежища, дворянскую честь, да и вообще, напомнил о человеколюбии и правилах хорошего тона. Глумился он довольно изящно, переплетая хорошо знакомые еще со студенческой поры религиозные мотивы с элементами черного юмора. Поняв, что им тут ничего не светит, господа рыцари удалились для жалобы герцогу Австрийскому на возмутительное поведение взбалмошного подростка. Само собой, погибших бойцов они смогли забрать, только аккуратно сложив их доспехи и оружие на пороге дома – боевой трофей, не поспоришь. Понаблюдав за тем, как французы унесли погибших товарищей, Эрик спустился вниз, занес хабар внутрь, снова закрыл дверь и занялся неизвестным гостем.
Морриган в очередной раз оказалась весьма расторопной дамой, а потому, когда ее спутник пререкался с кем-то на улице, она уже занималась раненным незнакомцем. Тот лежал совершенно без сознания, так что ребятам пришлось помучиться с этим слоном. 110 кг живого веса – это вам не фунт изюма. Когда эта туша ходит сама, еще ничего, но когда ее нужно таскать на себе – это совершенно ужасно. С трудом и ласковыми словами за час они смогли его раздеть, отмыть, уложить на топчан и обработать все раны. В общем – успели вовремя, так как, не дав им посидеть и перевести дух, застучали в дверь. Эрик выглянул из окна второго этажа – это оказался старый знакомый – один из сержантов герцога. Поговорили. Пошли к Фридриху. Там его уже ждали новые друзья, которые изображали из себя само смирение. Банберг выслушал молодого барона и постановил вести расследование происшествия, участникам пределов города не покидать, а все спорное имущество передать на хранение тамплиерам. За каждым фигурантом, само собой, устанавливалось наблюдение, дабы тот не сбежал. Вот такая незадача. Теперь доспехом не получится заниматься, так как шпион непременно донесет герцогу, а тот проявит интерес, он у нас натура любопытная и смекалистая. Пришлось искать иное занятие. Так что приходилось уже второй вечер проводить в раздумьях. Повезло на третий вечер, причем совершенно случайно – он опустил свой взор на арбалет. Вот! Он давно хотел заняться этой игрушкой и довести ее до ума, но никак руки не доходили. Так что уже на утро он отправился к знакомому купцу, что часто бывал в лежащей ниже по течению Дуная Буде, и заказал ему короткий, но весьма мощный композитный лук для арбалета. Сам же в это время занялся созданием нормального ложа с прикладом и механизмов натяжения и спуска. Для механизма натяжения была поставлено одно условие – он должен взводиться, в том числе и находясь верхом на коне. Сложная задача, так как лук, заказанный в Буде, должен был иметь силу натяжения около 180 кг. Для этого времени – получался невероятно могучий коротышка, ведь его общая длинна деревянной части не превышала 50 см. В общем, остановился Эрик на системе с понижающим механическим редуктором из шестеренок, которые приводились в движение рычагом. Рычаг располагался с нижней стороны ложа, был довольно длинный, что повышало скорость взвода, и после выполнения своей функции фиксировался вдоль ложа. Спусковой механизм делался на основе немного доработанного традиционного 'яблока' и получался мягким, с усилием всего 5 кг. Помимо прочего, ложе было единой частью с прикладом, который был выполнен во французском ружейном стиле, с пистолетной рукояткой. Система взвода была такова, что три оборота рычага приводила арбалет во взведенное состояние. Во время взвода можно было упирать в бедро и держать за ручку, сделанную над каналом болта, или по старинке упирать в землю. Ну и под конец еще одна приятная деталь – в спусковой механизм был добавлен прижимной элемент, который фиксировал болт в ложе и не позволял ему вываливаться, фиксируя намертво настолько, что арбалет можно было как угодно трясти. Так что два месяца, что шло расследование, он был поглощен изготовлением довольно совершенной конструкции метательного оружия. В конце июля ему привезли лук, за который пришлось заплатить целых две марки, и он собрал конструкцию. Получилось довольно компактно и легко, так как вес всех металлических частей, выполненных из закаленного булата, составлял всего половину килограмма. Взводился арбалет, конечно, туговато, но зато с дистанции в сто шагов влетел в шпангельхельм так, что болт, пробив лобовую часть шлема, помял еще и затылочную. Да не просто так продырявил, а попав в каркас, то есть, в самую толстую часть, а это до 0,5 см закаленного сталистого железа. Немного страдала точность, так как попасть в шлем получилось только с десятого выстрела. Эта проблема решилась установки в канал болта бронзовых направляющих. Точность, от этого, правда, не сильно улучшилась, так что следующая стадия – работа с болтами. Повозившись, он остановился на жестком оперении слегка искаженной параболической формы, и легком сужении диаметра у короткого древка болта. Это потребовало дорабатывать фиксатор и направляющий канал болта. Два месяца недосыпа и каторжной работы подарили ему конфетку, способную укладывать болты в шлем на дистанции сто шагов с первого-второго выстрела, при этом, если болт попадал не в каркас, то пролетал навылет, пробивая обе стенки. Максимальную дальность стрельбы определить не удалось из-за запрета на выезд из Вены. Последние четыре дня Эрик скучал и делал сам себе болты для нового арбалета. За этим увлекательным занятием его и застал старый сержант, что вызывал его к Фридриху. Местный герцог оказался вполне предприимчивым товарищем. Прикрываясь расследованием, он, оказывается, узнавал возможности получить массу счастья в случае, если что-то случится с его французскими друзьями. Выяснив, что ему ничего, собственно, не грозит, он объявил их бандитами, что средь бела дня убили византийских купцов и напали на доблестного барона. Что было дальше, в общем, очевидно – обалдевших от наглости правителя Вены рыцарей повесили, не дав опомниться, а их имущество вкупе с имуществом купцов решили разделить. Само собой, по братски – герцогу доставалось почти все. Если говорить конкретно, то нашему барону, так удачно встрявшему не в свое дело, полагалось все личное имущество французов, а так же двадцатая часть от всего товара купцов. Но даже это было много. Два десятка хаубеков с разнообразными каркасными шлемами, столько же копий и мечей, мечи из сварных полос. Помимо этого – двадцать десятиведерных бочек отменного кипрского вина сорта 'Коммандария', что через полвека признают лучшим в Европе, и шестьдесят отрезов тонкой шерстяной ткани, окрашенной в бардовый, зеленый и васильковый цвета. Отрезы ткани были шириной по метру и длиной по двадцать метров. Эрику даже расположить особенно это богатство было негде. Поэтому, он решил поделиться, играя на будущее. Оставив себе одну бочку вина, остальные распределил по церквям и храмам города, преподнося в дар. Священнослужители были на седьмом небе от счастья – бесплатно получить столько отменного вина! Полотно же он отвез сразу на подворье тамплиеров и передал в дар, оставив себе всего по два двадцатиметровых отреза каждого цвета. Жан де Рэ оценил этот подарок, причем совершенно безвозмездный. Так что буквально на следующий день курьер ордена отправился на Кипр с донесением, где описывалось искренне дружеское поведение достопочтенного Эрика фон Ленцбурга, а так же его благородные поступки. Иными словами, нашего барона записали в друзья ордена. Куда, кстати, его уже приглашали, но он отказался, ссылаясь на слабость духа и глубокое увлечение мирскими делами. Однако вещи, которые он получил за небольшую битву при 'двери дома', оказались сущим пустяком, по сравнению с тем, что герцог Фридрих I Банберг, решил преподнести ему от себя. За бескорыстную защиту обездоленных, храбрость и сноровку в ратном деле, барона Эрика фон Ленбурга произвели в рыцари. В общем, погуляли в честь этого дела на славу. Платить за эту радость, само собой пришлось нашему новоиспеченному рыцарю, так что из его запасов испарилась еще одна марка. Что же до нашего друга Остронега, то он к моменту вынесения вердикта суда, все еще был на постельном режиме, уж больно сильно его порубили французы, можно сказать, от души. Но даже в таком состоянии, услышав столь приятную новость, совершенно обрадовался и буквально посветлел лицом, наполняясь радостью и удовольствием, что только ускорило его выздоровление.
