туда клиентов. Остальное просто как дважды два.
Надо как-то выкрутиться с наименьшими потерями для имиджа.
— Да ладно, Абдулкарим, не преувеличивай. Подумаешь, велика беда! Ну конечно, мне надо крутиться. Срубить слегонца на отдых и все такое. А друзья чем меньше знают, тем лучше.
Араб понимающе кивнул. Осклабился. Повел беседу дальше. Сначала ни о чем.
Наконец перешел к делу. Сделал предложение.
— Фулюс-мулюс тебе нужен, это я понимаю. Могу предложить хороший вещь. Типер слушай внимательно, а не вынимательно, не прохлопай ушами птица счастья.
ЮВе кивнул. Интересно, что предложит Абдулкарим? Вечно он с важным видом несет пургу.
— У меня, кроме такси, еще есть кое-какой бизнес. Всякий там банан-кокос продаю. Ты вот кокос у меня покупал. Через Гюрхана, турка, ты и твой приятели. На Гюрхан надежды совсем нет, да? Жид пархатый. Абдулкарима кидает туда-сюда. Разницу зажимает. Торгует дороже, чем говорю ему, да? Учет совсем плохой ведет. И совсем-совсем плохо, щто у кого-то еще берет товар. Самый хитрожопый типа. Столкнуть нас хочит. Прессует Абдулкарима. Говорит, ни отдашь грамм за чютыриста, эта неделя брать ни буду. Нарывается, шайтан! Тут я подумал о ЮВе.
ЮВе слушал, все еще не врубаясь: а я-то тут при чем?
— Ты хочиш быть вместо Гюрхан? С такси-макси у тебя ноу проблем. Ты в клубах правильный зависаешь. Знаю, щто говорю, веришь мне, да? В тех клубах твои кексы по мешку коки за ночь вырубают. Коксо-кексы. Ты как раз тот чюловек.
Коксо-кексы?
А, забей. Так по рукам или нет?
— Блин, Абдул. Дай время обмозговать. Знаешь, я на днях и сам об этом думал. Прикидывал, какой у турка навар.
— Ай, зачем опять «Абдул»? Да, конещно, думай. Только помни: ты можишь стать как дядюшка Йоаким. Купаться в золото будишь, да? Ты же хочишь, я знаю. Позвони мне до пятница.
ЮВе попытался сосредоточиться на дороге. Выехали на Биргер-Ярлсгатан. Ерзал. Вертел головой, опасаясь, как бы не нарваться на приятелей, и в то же время вжимался в кресло.
Абдулкарим с бугаем о чем-то трещали на арабском. Смеялись. ЮВе, хотя не понимал ни бельмеса, угодливо улыбался. Абдул улыбался в ответ, а сам все что-то втолковывал Фахди по-арабски. Подъехали.
Площадь Стуреплан. Гигантские очереди страждущих попасть в ночные клубы: «Харму», «Лярой», «Стурекомпаниет», «У Клары», «Кухню», «Ист», «The Lab» и прочие. В это время народу здесь больше, чем днем. Золотая жила для бомбил.
ЮВе остановил машину. Абдулкарим открыл дверцу:
— Понял, да? Срок до пятницы!
ЮВе кивнул.
Рванул прочь.
Последним этой ночью подвез захмелевшего мужичка лет сорока. Тот пробубнил какой-то адрес в Черторпе. ЮВе согласился за триста крон.
Дорогой молчал. Думал над предложением. Мужичок тем временем приснул.
Шоссе окутано мраком. На дороге никого, разве что редкие такси. Душу томила тревога, охватывающая нас всякий раз, когда надо принять важнейшее решение.
С одной стороны, невероятная пруха, шанс, реальная возможность. Прибыльнее кокса нет ничего на свете. Чего еще желать?! Взял грамм за пятьсот, отдал за штукарь. Прикинем. Одни только друзья вырубают по четыре грамма за вечер. То бишь уже можно сбагрить двадцать грамм. Как минимум. Умножил. Десять косарей за одну ночь. Упасть не встать!
С другой — мегастрем, уголовщина и отврат. Один раз облажаешься, и кирдык всему. Для него ли этот путь? Одно дело — раскумариться разок-другой. Совсем другое — торговать. Стать наркодельцом, зашибать бабосы на том, что другие гробят свое здоровье, катятся вниз, губят жизни. Западло.
С другой стороны, от коки никто еще не доходил до самого края. Потребляет его кто? Те, кто в шоколаде. Вот, к примеру, его приятели шмыгали ради чего? Уж точно не для того, чтоб свести счеты с судьбой-злодейкой, а исключительно ради кайфа. Сами и ботанеют, и при бабле, и семьи такие, что завидки берут. Акуна матата! Опасность превратиться в конченого торчка нулевая. Стало быть, и беспокоиться тебе, ЮВе, не о чем.
С другой стороны, таких отпетых злодеев, как Абдулкарим и его кодла, в столице еще поискать. Взять хотя бы его гориллу Фахди. За километр видать, что отморозок. Вдруг не расплатишься в срок, еще какой гемор? Кинет кто? Товар уведет? Нет, слишком стремно.
С другой стороны, бабки! Верные! Легкие! Как говорил Гекко из «Уолл-стрит»: «I don't throw darts, I bet on sure things». Бизнес беспроигрышный, доход гарантированный. А бабки-то ЮВе ой как нужны — с ними-то ЮВе не останется унылым говношведом. Перестанет покупать шмотки с чужого плеча, стричься на дому, снимать чужой угол. Покончит со своим жлобством. Заживет сытой жизнью, как мечтал. Купит машину, квартиру, разбогатеет — все как мечтал. Сможет даже вложиться в проекты своих приятелей.
ВОЙТИ В ИГРУ!
Либо успешный кока-коммерсант, либо лузер.
Криминал или спокойствие.
Что выбрать?
Субботний вечер в Стокгольме: очереди, кредитки, мини-юбки. Бухие подростки. Бухая молодежь. Бухие мужики и тетки. Бухое все, что шевелится.
В дверях клуба стоят вышибалы в кожаных куртках, рожа кирпичом: от винта, от винта, от винта. Отшивали тех, кто не сразу просек: ты ошибся клубом, чувачок, иди туда, где рылом вышел.
По Кунгсгатан табунами гулял офисный планктон. На улице Биргера Ярла тусили мажоры. Все как всегда.
Мрадо, Патрик и Ратко собрались перед рейдом. Взяли пивасик на дорожку. Нынче им предстоял поход по кабакам зажиточного Седермальма.
Гардеробы сродни золотой жиле. Как из жилы добывают руду, так надо уметь раздеть всякого, на ком болтается хотя бы намек на верхнюю одежду. Двадцать крон с башки. Сдать авоську — пожалуйте еще. В среднем за ночь обслуживают четыреста посетителей. Итого: самое меньшее восемь косарей в день. Девяносто процентов не учитываются нигде. Все бабки наликом. Большой шведский брат (государство) не в силах отследить этот доход. А расходов всего ничего: сунуть денежку симпатичной администраторше.
Расклад такой: юги устанавливали твердую таксу — три штуки с гардероба в выходной день. В будние дни — ничего. Как поделить остальное, заведение и гардеробщики решали сами. Взаимовыгодный бизнес: и сам ам, и другому дам.
План действий на сегодня: Мрадо и Ратко становятся позади, впереди стоит Патрик, решает вопрос.
Дело требует деликатности. За любой косяк Мрадо могут кинуть предъяву. Приближенные Радована ожесточенно бились за благосклонность босса. Соперники Мрадо — Горан, Ненад и Стефанович. При Йоксо-то сербы жили по-другому: дружно. Рука руку мыла.
Стокгольмские гардеробы бывают трех видов. Первые платят дань Радовану, вторые — другим бригадам вроде «Ангелов ада» или королю халдеев Йорану Буману, а последние — с переменным успехом отстаивали свою независимость. Вот с ними-то и напряг. Приходилось действовать на свой страх и риск.
Начали с «Тиволи» на Хурнсгатан. Точка Радована. Патрик подошел к гардеробщице. Мрадо кивнул ей. Старая знакомая. Положил руку Патрику на плечо:
— С этой я сам утрясу. Я ее знаю.
Все прошло без напрягов. Девушка успела выдать сто шестьдесят один номерок. Вечер только-только начался. Глянул в кассу. Походу, все сходилось. Ничего не зажилила.
Вышли. На другой стороне улицы «Мари Лаво». Точка Йорана Бумана. Туда смысла соваться нет. До
