по пятьсот крон. Нет в мире справедливости. Денежки на счете кончатся. Социальный работник заподозрит подвох.
Еще не знал, чем расплатиться с кузеном Серхио и бывшим вертухаем Вальтером. Стыдоба.
Вселенский облом.
Хмурые, тревожные мысли. Ничего, что взбодрило бы его дух.
Тренироваться нельзя. Спит плохо. Ничего, что взбодрило бы его тело.
Стоило ради этого бежать!
Где же срубить бабла?
Месяц как на воле. Само по себе не худо. Хотя бы удачнее, чем у других бегунков. Но лавры-то где? Где все то, о чем мечтал? Или ты думаешь, пластическая операция, ксива и лопатник, вспухший от лавандоса, тебе на халяву обломятся? И в ночлежке «Сова» под подушкой тебя ждет забытый кем-то килограмм кокоса? А сестра уже оборвала твой телефон, сказать, что замутила тебе билет на поезд до Барселоны и выпросила у своего хахаля паспорт ради тебя? Раскатал губу!
Серхио сильно рисковал. Свалив с квартиры Эдди, Хорхе не получил ни одной весточки от кузена. Его мучила совесть. Надо бы отблагодарить. Но как?
Куда ж, сука, податься?!
Он догадывался, что псы не больно-то будут стараться засечь его телефон. Кто он для них? Мелкая сошка, сколотая беспонтовка. Вот ограбления инкассаторских машин, насильники и прочая мокруха — это тема. А ты, Хорхелито, бежал без крови — твое счастье. И все же вольные хлеба — не сахар. Нужны бабки.
Дума о Радоване. Его козырной туз в рукаве.
Пускать его в ход рановато. Все ночи напролет в приюте Хорхе лежал и думал, как быть. Ворочался. Потел. Как тогда, до побега. Только еще хлеще. Тут или пан, или пропал. Либо лоханется, либо лоханется конкретно. А все-таки надеялся. Вдруг прокатит.
Суть идеи: до тюрьмы Хорхе ишачил на группировку Радована. Знал кое-какие тайны, раскрывать которые Радовану ой как не хотелось бы. И главное — Радован не знает, какие именно тайны известны Хорхе. Так что маза взять его на понт есть. Одну премудрость на зоне Хорхе усвоил железно: за молчание надо платить. Стало быть, югам придется раскошелиться.
Но Радована не так-то легко разыскать. Мало кто знает или захочет выложить какому-то Хорхе его номер.
Так что самого сербского босса не достать.
Правда, есть еще его горилла Мрадо, проходивший свидетелем по делу Хорхе и вломивший его. Эту падлу разыскать реально. Хорхе так и поступил.
В итоге нашел старого барыгу, который и дал номер мобилы. Мрадо, конечно, не Радован, но его правая рука. Сойдет.
На станции метро «Эстермальмсторгет» нашел таксофон.
Дрожащими пальцами набрал номер.
Сразу узнал голос. Голос Мрадо. Густой. Тягучий. Зловещий.
Сперва чуть в штаны не наложил со страху. Потом собрался с духом:
— Здорово, Мрадо! Узнаешь Хорхе Салинаса Баррио?
Немая сцена. Потом Мрадо кашлянул и сказал:
— Хорхе! Как я рад слышать тебя! Ну, как тебе на воле?
— Хорош порожняк гнать! Один раз вы меня, сучары, уже вломили, два года назад. Все из-за твоих мудацких показаний. Но сейчас у меня другой интерес — поторговаться хочу.
— Правильно, сразу корову за вымя? Ну и чё ты хочешь?
Хорхе не повелся на подколку:
— Сам знаешь чего. Я за вас с Радованом горой стоял. А вы меня слили на суде. Причитается с вас.
— Правда? — ехидно усмехнулся Мрадо. — Ну, раз так, мы в лепешку разобьемся, лишь бы тебя не обидеть.
— Вы, конечно, можете положить на меня. Только я завтра же сам солью вас кое-кому. А прикинь, я ж делишки Радована от и до знаю. Меня, по вашей же милости, на шесть лет закрыли.
— Не гони, Хорхе. Тронешь нас, прямиком отправишься обратно на шконарь, за нами не заржавеет. Вот поторговаться — это не вопрос, в чем твой интерес?
— Да всего ничего. Передай Радовану, чтоб он сделал мне паспорт и дал сто штук кэшем. Свалю за бугор, и больше вы обо мне не услышите.
— Я передам твою просьбу Радо. Только вряд он будет сильно доволен. Рэкет — его профиль. И ему западло, когда наезжают на него самого. А как тебя найти?
— Ты чё, меня совсем за лоха держишь? Я сам тебе позвоню через десять дней. Откажет — ему хана.
— Скажи спасибо, что Радо этого не слышал. Ладно, позвони через две недели. Грамотную ксиву с кондачка не замутишь.
— Не пойдет, я сказал «десять дней». Закажите хоть в Таиланде, хоть где, мне пох. И еще: если со мной что-то случится, ну, ты понимаешь, я вас сразу сдам с потрохами.
— Да понял я, понял. Лады, через две недели.
И Мрадо положил трубку. Заартачился. Ладно, инициатива все равно за тобой, Хорхе. Поздняк теперь метаться. Две так две. Вышло даже лучше, чем задумывал, — скоро разживешься бабками. Неужто снова поднимешься?
Постоял. Мимо рекой текли пассажиры.
Эх, Хорхе, один-одинешенек ты на этом свете!
Позабыт-позаброшен. Соло и абандонадо!
Хорхе решил не упускать еще одну возможность. Шведы заколачивали на зиму свои дачи. Самое время окучить новый рынок недвижимости. По крайней мере одну тему закроет.
Финансы пели романсы. Из пяти штук, полученных от Серхио, осталась одна.
Потратиться пришлось изрядно. Три штуки ушли на ночлежку. Один сеанс в солярии — шестьдесят пять крон. Децл проел — обедать-то надо. Еще купил штаны, перчатки, две футболки, свитер, труселя, носки и поношенный пуховик в комиссионке Красного Креста. Утеплился к осенним холодам.
В последний раз сходил в солярий. И так уже чернее ночи. Походка уже как родная. Движения точные. Надо перебазироваться. На время, пока не ответит Радо.
Сел в метро, доехал до Королевского технологического института. Куда дальше ехать, бог весть. Решил двинуть на север. В какую-нибудь глухомань. Экспрессом в Нортелье не поехал. Предпочел автобус № 620 — тоже в Нортелье, только кружным путем.
В дороге дремал.
Проехали Окерсбергу. В автобусе остались одни деревенские. Бабулька с двумя таксами таращилась на Хорхе.
Вышел на остановке, где покрасивше. Вирабрук. Пластиковый пакет со шмотками закрутился на запястье. Раскрутил его.
На земле непривычно. Хорхе только раз в жизни выезжал за город, со школой на лесную прогулку, ему тогда тринадцать было. Тот поход закончился плачевно, Хорхе с позором отправили домой. А нечего было жечь костры в лесу.
Справа виднелась каменная церковь. Серая деревянная часовня стояла отдельно. Слева пригорок. Лесная опушка. Дорога шла прямо, потом сворачивала налево. Дальше поля. Сжатые.
Небо хмурое.
Побрел понуро.
Развилка. Осмотрелся, решил повернуть налево. Редкие дома, машины на стоянке. Подошел поближе.
