– А ты не видишь разницы, когда ребенок рождается в полной семье при работающем отце и когда какая-нибудь неприспособленная дамочка приносит домой в подоле и подкидывает дите на воспитание пожилым родителям? – поинтересовался папенька. – Хотя кого я спрашиваю? Ты, доча, знаешь, когда мы тебя сдавать будем, молча стой. Улыбайся и глазами хлопай. Чтобы они сразу не разобрались, что к чему. Нет, я все же сомневаюсь, что это мои гены.
– Не переживай, – усмехнулась Таня. – Твоя дочь не такая дура, как тебе кажется. Она там про себя такую версию задвинула – ого-го. Бедная, несчастная, гонимая черствой родней художница, которую не понимают, притесняют и третируют. Основная злыдня – я. Поэтому будем считать, что бедная девочка ищет там политического убежища, пока мы ее тут совсем со свету не сжили.
– А почему Вадькины вещи не собрали? – поинтересовалась Лелька.
– Не извольте гневаться, барыня! – заблажил Анатолий Васильевич. – Забыли! Ой, батюшки, забыли!
– Оль, я тебе для справки, вместо напутствия, совет дам, – вздохнула Таня. – Запомни: никто ничего в этой жизни тебе не должен. Человек все должен делать сам. Тебе просто повезло, что мы идиоты. Все, включая меня. Если хочешь есть, то на эту еду ты должна заработать. Если желаешь одеваться, то на одежду тоже должна заработать. Если тебе кто-то что-то дает, это тоже надо отрабатывать. И забудь про свои художественные таланты. В твои картины не замотаться и на обед их не съесть. Они никому не нужны. Но твоему мужу понадобится чистое белье и ужин, который кто-то должен приготовить. Добро пожаловать во взрослую жизнь!
– У него родители есть, – мгновенно отреагировала Ольга.
– У твоего сына тоже есть родители, только толку от них мало, – заметила Татьяна. – В общем, совет мой не был услышан. Но я хотя бы попыталась.
– Тань, я спрашиваю, почему Вадькины вещи не собраны? – закапризничала сестрица.
– Надо же, не собрались! – воскликнула Таня. – Странно. А должны были на раз-два заползти в чемодан. Оль, ты издеваешься, что ли?
– А как он без вещей?
– Нет, ты клиническая дура.
– Это мой сын, и мне решать…
– Я тебе сейчас как врежу, даром что беременная! Но меня останавливает только одно, что потом ты с моим фингалом будешь ходить как с орденом и дальше пудрить мозги новой родне! Твой сын, но ты, конечно, не в курсе, ходит в школу! А школа у нас во дворе. А твой новый дом – в другом районе. А еще твой сын ходит в секции и кружки, до которых ему тоже придется долго добираться. Поэтому сначала надо найти замену и определиться с наличием и отсутствием подходящих занятий в твоем новом районе обитания, найти школу, оформить перевод или разобраться, кто и как будет возить ребенка в старую школу, если он не сможет добираться сам. И, как минимум, все это надо обсудить с ним. У тебя пока маленький срок и масса свободного времени. Вот и займешься, чтобы новому семейству глаза поменьше мозолить. Глядишь, они не сразу разберутся, какое сокровище оторвал их сынуля. Да и сынуля может припухнуть от избытка подробностей и проблем, если ты попробуешь их переложить на него.
– А как это я все сделаю-то? – изумилась Лелька. – Откуда я знаю…
– Как все остальные родители делают, так и ты. И мне доложишь. И если меня все устроит, я, так и быть, позволю тебе усыновить моего племянника! – крикнула Татьяна. – А пока хочу позаботиться о психологическом здоровье будущего отца моего второго племянника! Я очень переживаю, чтобы тебя не вернули. Ты даже не представляешь, как переживаю! Поэтому даже не вздумай запрягать своего Аркашу во все эти дела!
– Ты все же завидуешь, – протянула Лелька.
– Тьфу!
Двери им открыли сразу. Родители Аркадия были при полном параде: Юлий Сергеевич в костюме, а Людмила Валерьевна в вечернем платье. Возникало такое ощущение, будто они подозревали, что всем прямо сейчас придется отправиться в загс на церемонию бракосочетания. Аркадий же, напротив, был в джемпере и джинсах.
Татьяна в очередной раз раздраженно отметила, что он возмутительно красив. Подобные мужчины не созданы для семейной жизни. И если даже какой-нибудь бойкой девице удастся окольцевать такой экземпляр, всю оставшуюся жизнь она будет вынуждена тонуть в подозрениях, мотать себе нервы и делить красавца с многочисленными пассиями. Красивый мужчина, как цветок, требует регулярного опыления разнообразными бабочками, мотыльками и прочими насекомыми. Иначе он зачахнет. Вокруг него надо водить хороводы и плясать ритуальные танцы.
– Дырку на мне не протри, – улыбнулся Аркадий. – Ищешь у меня на лбу ГОСТ и пытаешься определить, подхожу ли я твоей сестре?
– Во-первых, я, как крестная фея, должна свою Золушку отдать в надежные руки, – усмехнулась Таня. – А во-вторых, здравствуйте!
– Так уж виделись, – расхохотался жених. – Чувствуешь – валокордином несет на всю квартиру? Вот так всегда волшебно пахнет после визитов добрых фей.
– Я добрая фея с топором, – уточнила Татьяна. – За валокордин – извиняюсь, ошибочка вышла. Но теперь у нас праздник. У нас – я имею в виду нашу часть семьи. А у вас – как получится. Пройти-то можно?
– Добро пожаловать! – проблеял Юлий Сергеевич, опасливо разглядывая новых родственников. Видимо, после напористого визита Татьяны он уже ничего хорошего не ждал.
– Добрый, добрый, – пропыхтел Анатолий Васильевич, втаскивая в узкую прихожую Лелькины баулы. – Я, конечно, понимаю, что с вещами мы выглядим не особо позитивно. Но так уж вышло. У нас товар, у вас – купец. Сговорились они без нас с вами, так что теперь будем действовать по сбившемуся сценарию. Тем более что наш товар уже давно беременный от вашего купца. Тут не до реверансов.
– Очень приятно, – подала голос мать «купца». – А кто невеста?
– Ай, – в сердцах махнул рукой папенька. – Говорил ей не брать мазню свою! Нет – взяла! Рассыпала. Теперь ползает, собирает между этажами. Соберет – придет.
Аркадий молча протиснулся мимо будущего тестя и затопал по лестнице.
– Кавалер, – одобрительно шмыгнул Анатолий Васильевич. – Ну, ничего. У него это быстро пройдет. Устанет бегать.
– Толик, – прошипела супруга. – Мы же договаривались.
– Вот я и говорю, – испуганно моргнул папенька. – Хорошая у нас девка. Умница, красавица, художница… М-да-а-а-а. И дети у нее все, как на подбор…
Он снова замолчал, получив чувствительный тычок от Татьяны.
– А сколько у нее… детей? – испуганно спросила будущая свекровь.
– Немного, – буркнул Анатолий Васильевич, виновато косясь на жену и дочь.
– Один, – уточнила Таня. – Но большой.
– Вы раздевайтесь, проходите, будем знакомиться, – проговорил Юлий Сергеевич.
– Вот ведь теперь как, – решил сблизиться с родней на почве общих переживаний папенька. – В наше время сначала свадьба, а потом все остальное. А нынче какие порядки? Теперь их так воспитывают, что не успеешь оглянуться, а твою кровиночку какой-нибудь ухарь – шпок! И ты уже дед. А такая девочка – наивная, чистая, ее же обмануть – как два пальца… О времена, о нравы.
– И не говорите, – язвительно поддакнула Людмила Валерьевна. – Вот так растишь свою кровиночку, сынка единственного, а потом не успеешь охнуть, а уже бабушка взрослого внука… Сколько, говорите, ее первому ребенку лет?
– Давайте пройдем к столу переговоров, – застеснялся папенька. – А то мы так прямо в коридоре подеремся.
– Поздно уже драться, – тяжело вздохнул Юлий Сергеевич. – У нас теперь общая проблема.
– Я бы даже сказала: общее счастье, – добавила Татьяна. – Один-то ребенок в любом случае ваш.
– Вы имеете в виду Аркадия? – съехидничала Людмила Валерьевна.
– Ну, если и этого считать, то у вас целых двое. В любом случае, кто любит кататься, тот и саночки возит. А то, извините, мне и покататься не дали, а саночки я сколько лет тянула. Перепрягаем лошадь.
