Маруся стояла, вжав голову в плечи, и боялась оглянуться. Но Виктор даже пальцем ее не тронул. Он в бешенстве прыгал в дверном проеме, брызжа слюной и осыпая жену проклятиями. А приблизиться почему- то боялся. Словно между ними натянулась защитная сетка, как в цирке, когда на арену выпускают львов. Напоследок он схватил с полки банку с огурцами и со всего размаха жахнул ее об пол. Огурчики весело разлетелись по линолеуму, пробороздив растекшуюся лужу рассола.

Маруся вздрогнула и съежилась. Послышались удаляющиеся шаги и затихающие в дальней комнате ругательства. Виктор чем-то гремел, хлопал дверцами шкафов, швырял на пол что-то тяжелое. Она стояла, глядя на бегущую из-под крана воду, и заторможенно пыталась сообразить, что это все означает для нее. Хорошо или плохо то, что сейчас происходит, и какие могут возникнуть последствия вакханалии, бушевавшей в гостиной? Мозг застыл, словно котлета, забытая в морозилке, и отказывался связно мыслить. Марусю начал колотить озноб. Медленно оторвавшись от мойки, она шагнула к стулу и тяжело опустилась на него, навалившись на стол. Ее взору предстал коридор, в конце которого копошился бывший муж. С сумками. Марусе захотелось немедленно исчезнуть из его поля зрения, но сил на рывок уже не осталось. Единственное, что она смогла сделать, – это отвернуться, уставившись в стену. По кафельной плитке змеилась трещина, похожая на сухой сучок старого дерева. Или на линию судьбы, серую и изломанную.

– Чтоб ты сдохла! – с чувством попрощался Виктор, выволакивая на лестницу громоздкие сумки. За спиной у него алел походный рюкзак. Папин. Но это было уже неважно.

Нагнувшись за баулами, он не удержался под тяжестью ноши и врезался в стену. В рюкзаке что-то жалобно зазвенело. С трудом вернувшись в вертикальное положение, Виктор смачно плюнул в сторону жены и раскатисто пророкотал на всю лестницу, обдав эхом своего проклятия замызганные стены подъезда:

– Пропади ты пропадом!

Через открытую дверь до Маруси еще некоторое время доносились звук его шагов и хриплое злое бормотание. Наконец дверь подъезда хлопнула, и воцарилась тишина. Все. Конец семейной жизни.

Глава 23

– Свобода! – завопила Динуля, ворвавшись на следующий день в квартиру подруги. – Маринка! Не кисни. У тебя теперь начнется новая жизнь. Ты свободная, молодая, красивая! Невеста на выданье!!! – Дина радостно рассмеялась и, приплясывая, полезла в холодильник: – Так, что у нас на закусь? Я бутылочку принесла. Надо отметить долгожданный праздник!

Маруся тоскливо смотрела на порхающую по кухне подругу.

– Ты не представляешь, какой кошмарный у него был голос. Мне страшно. Он меня проклял. Понимаешь? Ты бы видела его глаза. Он меня ненавидит. Как теперь жить?

– Мать, ты что, сдурела? – Дина наконец оценила пессимистический настрой Маруси. – Конечно, проклял. Он же так на эту жилплощадь рассчитывал. Или тебе его жаль? А, сердобольная ты моя? Так еще не поздно. Можно ему оставить квартирку, а самой к маме отчалить! Чем не вариант? Будете там друг у друга на голове сидеть.

– Дин, я все понимаю. Но нечестно как-то получилось, не по закону.

– По закону ты бы в коммуналку поехала. С Максом под мышкой.

– Я не об этом. Просто не по-людски. Куда мы его на улицу выгнали? – Она пыталась оправдаться перед собой. Покопавшись в глубинах спящей совести, удивилась девственной пустоте чувств.

– Ну-ну, замерзнет еще. – Дина презрительно скривила губы. – Не переживай. Небось к бабе очередной пошел. Сейчас он по списку их всех обходит и вынюхивает, где жилищные условия лучше. Ты думаешь, он случайно тогда к тебе прописался? Это у тебя была любовь, а у него голый расчет. Просчитался мальчик.

– Нет, тогда он меня любил…

– Да, – с чувством поддержала ее Дина. – Тебя и еще пару-тройку баб. Искренней и чистой любовью.

Маруся молча переваривала ситуацию. Надо бы определиться. Все вроде ясно, но напрягало проклятие, с такой ненавистью выплюнутое отцом ее ребенка. Если бы Виктор просто обматерил ее, было бы не так страшно. То есть вообще не страшно. Забыла бы, и все. А тут уж больно жутковато получилось, словно пророчество. И эхо! В душе разбухало неуютное предчувствие чего-то плохого.

Дина с жалостью посмотрела на нее.

– Хочешь, к психологу сходим? У тебя сейчас состояние взвинченное, поэтому и мерещится невесть что. Депрессия на фоне развода.

Мысли потекли в другом направлении.

– А как же мне теперь разводиться? Где я его найду?

– А нигде, – беспечно ответила Дина. – Подашь заявление на развод. Так, мол, и так. Муж исчез в неизвестном направлении. Ай-ай-ай, какое горе! Чувства остыли, несходство характеров, аморальный образ жизни… Прошу считать меня свободной.

– А как его выписать отсюда?

– Вот теперь ты мне нравишься, – усмехнулась Дина. – Не вопрос. Выпишем.

– Как выпишем-то? – не унималась Маруся.

– Слушай, не гони волну. Все сразу не бывает!

Но Маруся желала, чтобы все сразу. Этот этап биографии хотелось поскорее закончить. Оторвать, скомкать и выбросить. Словно и не было ничего. Но права Дина: все сразу не бывает.

– Хватит о плохом. Давай о хорошем. – Дина гордо потрясла темной бутылкой, в которой что-то тягуче булькало. – У тебя штопор есть?

На поиски штопора ушло полчаса. Попытки оказались бесплодными. Подруги задумчиво разглядывали емкость.

– Так, – наконец сориентировалась Дина. – Давай гвоздь и молоток.

– Зачем, стекло ведь, разобьется…

– Ой, до чего ж ты умная, где не надо! Неси!

От первоначальной цели пробить в пробке дырку и вылить вино через полученное отверстие пришлось отказаться. Как только забитый гвоздь с нечеловеческими усилиями был вытащен, мягкая пробка сомкнулась, и ни капли вина вытрясти не удалось.

Усталые подруги с ненавистью посмотрели на непобедимую бутылку.

– Что ты за хозяйка, если у тебя даже штопора нет, – с укором произнесла Дина. – По такому поводу – и не выпить!

Маруся пить не хотела, но не бросать же дело на полпути. Тем более что Динуля старалась. Если сказать правду, она обидится. Поразмышляв, она вернулась к шкафчику, где хранились всякие инструменты. Погремев внутренностями коробки, набитой хозяйственным хламом, Маруся сообразила, что ничего подходящего, что помогло бы, здесь нет. Выход есть. Его не может не быть.

Взяв амбарный гвоздь, она снова начала заколачивать его в пробку. Дина подозрительно следила за ее манипуляциями. Через полчаса остатки основательно продырявленной и раскрошенной пробки плавали в полусладком красном вине, а счастливые собутыльницы наливали вожделенный нектар через чайное ситечко и мечтали о будущем.

Валентина Макаровна приняла известие о разводе на ура. Она сама пошла с Марусей на прием в суд и даже пыталась намекнуть на взятку усталой пожилой судье, чтобы та поспособствовала скорейшему разрешению дела. Служительница Фемиды устало протерла очки мятым носовым платком и недовольно пробурчала:

– Да угомонитесь вы! Какая вам разница, куда торопитесь? Может, супруги еще помирятся.

– Вот этого-то я и боюсь. – Мама навалилась на стол и попыталась снизу вверх заглянуть в глаза судье.

– А вы не бойтесь, – туманно промолвила тетка, никак не прокомментировав попытку дачи взятки. – Вы на раздел имущества подавать будете? – обращалась она исключительно к Валентине Макаровне, поняв, что Марусе права голоса в этом тандеме никто не давал.

– Зачем? – возмущенно воскликнула мама и поспешно добавила: – Все и так наше! Голодранцем пришел, голодранцем и уйдет! Нечего нам делить!

– Ну-ну. – Судья насмешливо глянула из-под очков. – Только не забудьте, что он тоже имеет право

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату