3) Никто больше не обращает на меня внимания. Мама слишком занята заказом миссис Мейер. Мириам слишком занята своей любовью и Шоном О'Мэлли. Това занята профсоюзом. Итци занят выкройками своего отца. Блю занята новорожденным ребенком своей матери. Я чувствую себя одинокой и брошенной. Мария Кюри так и не ответила мне. Братьям Райт я тоже отправляла письмо. Они тоже не ответили, но теперь я снова серьезно думаю о том, чтобы управлять аэропланом, потому что, наверно, никогда мне не достанется роль в театре, так что хорошо бы получить ответ от братьев Райт. У меня на стенке так много их фотографий, вырезанных из газет.
Хватит. Устала писать по-английски.
8 апреля 1904 года Очень хорошая новость! Отец Итци получил большой заказ, по его эскизам нужно сшить больше двухсот плащей для женщин и детей. Теперь Итци бегает по городу и ищет место для мастерской, где будут шить эти плащи, и ему понадобится помощь. Я спросила Итци, не наймет ли он моего отца. А он ответил: «Для твоего отца у меня есть кое-что получше». Угадайте, что задумал Итци? Он хочет, чтобы папа был начальником мастерской — нанимал работников, устанавливал для них рабочую норму, принимал и распределял готовые заказы. Он говорит, что его отец неорганизованный и у моего отца это лучше получится. Думаю, это очень интересно, но я не знаю. Может быть, папу придется убеждать, чтобы он взялся за это.
11 апреля 1904 года Убеждать? Я сказала «убеждать»? В нашей семье еще никогда не было такого скандала. Меня в дрожь бросает при одном воспоминании. Я рассказала папе об идее Итци, он ответил «нет» и взял свою скрипку, чтобы поиграть перед репетицией следующего концерта. Тогда мама спрашивает: «Почему нет, Йокл? Это хорошие деньги». На мамином языке «хорошие деньги» значит, что больше никаких квартирантов. Я полностью с ней согласна. После этого мы все начали говорить. Я сказала, что это было бы замечательно, Това и Мириам меня поддержали. Неожиданно папа покраснел и поднялся с места. Отвесив поклон скрипке, которую держал в руке, он рубанул ей воздух. «В мастерской можно научиться только эксплуатации, больше ничему. Вы думаете, я приехал сюда, чтобы наживаться на труде других людей, командовать? Это отвратительно. Никогда! Никогда!»
Неожиданно я подумала, что, может быть, папа более старомоден, чем мама, которая стала настоящей янки. Думаю, мама тут же открыла бы мастерскую. Сейчас она в некоторой спешке доделывает заказ миссис Мейер. То есть она ведь нанимает мать Блю и говорит, что если сможет получить еще заказы, то возьмет в аренду швейную машинку для миссис Вулф. Да, но ссора была так ужасна.
15 апреля 1904 года Через полчаса зажгут свечи. Угадайте, что случилось? Дядя Мойше и дядя Шмуль будут часть времени работать у отца Итци. И дядя Шмуль будет делать ту работу, которую Итци предлагал папе. У меня такое чувство, будто мы упустили свой шанс. Почему папа не захотел этим заниматься? Реб Симха пахнет еще хуже, чем раньше. Я ненавижу, ненавижу, ненавижу его, а если бы папа взялся за эту работу, реб Симха не досаждал бы нам в качестве квартиранта.
17 апреля 1904 года Вы себе не можете представить, что случилось. Это так страшно, и я чувствую себя ужасно виноватой. Мне так хочется вычеркнуть свою предыдущую запись. Но я не могу. Я должна жить с этим позором. Реб Симха умер прошлой ночью. Что я могу сделать? Ничего, абсолютно ничего. Вот как это произошло. Он сидел, как обычно, на маленькой кушетке, похожий на кучу, да — на кучу старых вонючих тряпок. Мама только что принесла ему обычный стакан вечернего чая и бисквит. Вдруг он дернулся так, будто в него ударила молния. Быстрое движение, а потом он стал неподвижен, в широко открытых глазах застыл страх, и он упал на бок. Мы с мамой обе бросились к нему. В его бороде остались крошки, а в глазах возмущение. Мне показалось, что он смотрел прямо на меня. Мама прошептала: «По-моему, он мертв». Мы были дома одни, папа ушел на репетицию. Мама послала меня в синагогу. Я привела двоих мужчин. Мама была в шоке. Я была в шоке. Мужчины вели себя очень деловито. Скоро реб Симха исчез из нашей квартиры навсегда. Все это так странно. У него не было родственников, которые могли бы оплакать его в соответствии с еврейскими традициями — выдержать семидневный траур, то есть сидеть «шиву», поэтому мы сейчас это делаем. На время скорби все зеркала в нашем доме занавешены. Мы сидим на низких табуретках и каких-то ящиках. Папа ходит на работу, а я пропускаю занятия в школе. Мама сказала, что мне не обязательно пропускать школу, но мне кажется, что я должна. Я знаю, что реб Симха умер не по моей вине. То есть я думаю, что знаю это, но как могло случиться, что такие ужасные мысли о несчастном старике посетили меня прямо перед его смертью? И все из-за того, что он немного плохо пах. Теперь я даже не могу вспомнить его запаха. Исчез реб Симха — и с ним его запах.
Мириам говорит, Шон ей рассказывал, что католики могут исповедоваться и просить прощенья за свои грехи раз в неделю. Жаль, что в иудаизме этого нет. Мне придется ждать Йом-Кипура, чтобы смыть этот грех, если хотя бы тогда у меня это получится. До Йом-Кипура еще пять месяцев! Да, так мне и надо.
21 апреля 1904 года Сегодня я снова пошла в школу, впервые с тех пор, как умер реб Симха. Угадайте, что случилось? Блю наконец-то перевели в следующий класс. Теперь она в четвертом. Но угадайте, что еще? Меня перевели в пятый класс. И мы снова не вместе! Но Блю была так рада и благодарна мне за помощь, что после школы купила мне содовую и пикуль. Она говорит, что догонит меня до окончания школы. После занятий мы пошли к ней домой и стали учить английский нашим любимым способом: переводили письма из газетной рубрики «Бинтел Бриф». Сегодня там было одно хорошее письмо. Женщина написала о том, что ее мужу не нравится, что дважды в неделю она ходит в вечернюю среднюю школу. Он не верит, что у нее есть такое право. Редактор «Бинтел Бриф» ответил, что это Америка и у каждого есть право на образование, у мужчин и у женщин. Мы с Блю решили, что никогда не выйдем замуж за такого человека, как муж этой женщины. Правда, я думаю, что Блю может вообще не захотеть замуж после того, как исчез ее отец.
30 апреля 1904 года Дядя Шмуль — наш новый квартирант. С ним весело. Он выглядит моложе своего возраста, но ему, должно быть, около шестидесяти, потому что тете Фруме было бы сейчас почти шестьдесят, будь она жива. Дядя Шмуль хочет, чтобы я учила его английскому. Он будет платить мне!
1 мая 1904 года Дядя Шмуль быстро учится. Всего за три дня он выучил названия дней недели. Каждый день я пишу ему по десять слов, которые ему нужно запомнить. Он быстро их выучивает. Он хочет знать слова, которые нужны ему для работы, — такие, как игла, ножницы, нитка, а еще слова, которые обозначают продукты и все, что он покупает в магазинах.
Но Това, разумеется, составила собственный список слов, которым она хочет научить дядю Шмуля. Вот часть слов из списка, который Това дала мне для дяди Шмуля:
профсоюз
организовывать
угнетенный
эксплуатируемый
Я сказала: «Това, если ты хочешь, чтобы он знал эти слова, сама его и учи».
4 мая 1904 года Мэми принесла мне еще несколько фотографий Якоба Адлера и одну фотографию его жены Сары, где она играет в пьесе под названием «Бог, человек и дьявол». Я хочу всю стену завесить фотографиями звезд еврейского театра. Борис говорит, что достанет мне плакат с рекламой спектакля.
15 мая 1904 года Дядя Шмуль знает, как сильно я люблю театр, и у себя на работе он достал билеты на представление по специальной цене, но это не еврейская постановка. Дядя Шмуль говорит, что не хочет
