Но Сорен все-таки заставил себя заговорить. Подавив дрожь в голосе, он коротко доложил обо всем случившемся.
— Как видите, — закончил он, — мы не сумели добиться от Северных Царств помощи. Я до последнего дня надеялся, что они созовут внеочередное заседание парламента. Но они этого так и не сделали. Я ждал и поэтому откладывал отлет… — Он понурил голову и еле слышно проговорил: — Из-за этой отсрочки мы потеряли Гильфи. Если бы мы вылетели вовремя, ее бы не похитили. Я несу полную ответственность за это… — Тут голос его сорвался, и Сорен замолчал.
Эзилриб, не говоря ни слова, пристально смотрел на него, а Борон и Барран задали всего несколько вопросов. Да и о чем тут было расспрашивать?
Никогда в жизни Сорен еще не чувствовал себя таким несчастным. Но он даже не представлял, что самое страшное еще впереди и что через несколько минут после выхода из парламента ему станет совсем плохо.
Однако именно так и случилось. Он сидел, судорожно вцепившись когтями в жердочку дупла, которое делил с Сумраком и Копушей, и смотрел на пустое гнездышко Гильфи — такое маленькое, не больше чайной чашки, которую Торговка Мэггз несколько раз безуспешно пыталась им продать, и такое безупречно аккуратное, каким могло быть только гнездо Гильфи.
Да-да, она всегда говорила, что мох нужно укладывать именно так… Гнездо самого Сорена представляло собой неопрятную груду мха, веток и листьев, громоздившихся в углу дупла.
Но страдания Сорена еще только начинались. Видимо, судьбе мало было отнять у него Гильфи, лишить самого лучшего и самого близкого на свете друга, мало ей было даже провала экспедиции и гибели надежды на помощь из Северных Царств! Нет, Сорену был Уготован еще один, самый страшный удар.
Он до сих пор начинал безотчетно дрожать при одном воспоминании о том, что увидел, когда впервые после долгого отсутствия влетел в обеденную залу. Там сидели они — те, кто когда-то похитил его и Гильфи!
Виззг и Ищейке восседали за одним столом с членами совиного парламента.
Одного вида этих мерзких старых сов за столом-змеей рядом со славными Вороном, Барран, Эзилрибом, Бубо и Элваном было достаточно, чтобы Сорен отрыгнул погадку в свой суп из ягод молочника.
Даже змея, за которой сидели важные едоки, мелко дрожала. Это была старая домашняя змея по имени Симония, известная особой осторожностью: она никогда не проливала ничего из того, что стояло у нее на спине, и поэтому всегда обслуживала членов парламента. Вообще-то парламентарии редко обедали вместе и садились за отдельный стол лишь в случае приема важных гостей.
«Кого они считают важными гостями? Этих тварей из каньона?!»
Нет, это было просто невероятно!
Сорен развернулся, вылетел из столовой и вернулся в свое дупло, где предался горьким размышлениям о скорой гибели всего совиного мира.
Он услышал тихий шелест снаружи. Затем раздался ласковый голос миссис Плитивер:
— Сорен, мальчик мой, ты позволишь мне войти?
— Разумеется! Почему бы нет? — буркнул он.
Миссис Плитивер вползла в дупло, устроилась под жердочкой Сорена, но потом передумала и спросила:
— Можно мне забраться на твою жердочку, милый?
— Конечно.
Минуту или две миссис Плитивер молчала, старательно обвиваясь вокруг жердочки, а потом тихонько ткнулась головой в когти Сорена.
— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь…
— Нет, не знаете! Я не желаю об этом говорить, миссис Плитивер!
Слепые змеи отличаются очень сильно развитой чувствительностью, но чувствительность миссис Плитивер была совершенно исключительной. Эта змея, если можно так выразиться, была чешуйчатым камертоном, способным воспринять самые тонкие оттенки эмоций и настроений другого существа. Что уж говорить о Сорене, которого она знала с самого момента его появления на свет!
Вот и сейчас мудрая змея промолчала, будто не заметив грубого ответа своего любимца.
«Раз, два, три, четыре», — считала она про себя. Она знала, что Сорен взорвется ровно через четыре удара сердца, и как всегда, оказалась права.
— Вам никогда этого не понять! — заорал Сорен. В нем все клокотало от ярости, и он действительно не желал говорить о случившемся.
— Я не могу понять этого так, как понимаешь ты, — очень спокойно заметила мисс Плитивер. — Но это не означает, что мне недоступны твои чувства. А теперь я расскажу тебе то, что понимаю. Сегодня ты пришел в обеденную залу и увидел там тех самых сов, которые когда-то похитили тебя, держали в заточении и заставили пройти через все ужасы Сант-Эголиуса. Я понимаю, что ты потрясен до самого дна желудка. Ты увидел в этом немыслимый вызов всем своим чувствам и представлениям.
— Да! Вы только представьте — Эзилриб, сам Эзилриб сидел с ними за одним столом!
— Надеюсь, ты обратил внимание, что он не проронил ни слова до самого конца обеда… Ох, прости старую змею! Я совсем забыла, что ты сразу же покинул зал. Однако так оно и было.
— И что из этого? Он все равно сидел с ними за столом, правда? Этого я не могу понять!
— Что ж, это твое право. Однако в лихую годину товарищей выбирать не приходится!
— Браво, миссис Плитивер! Ваше замечание может выиграть приз «Шутка года» и даже столетия! — процедил Сорен, наклоняясь к слепой змее. — А теперь послушайте, что я скажу. Это бесчестный и преступный союз, и я никогда с ним не смирюсь!
— Я понимаю, милый. Но разве у нас есть выбор?
Сорен понимал, что миссис Плитивер права.
Несколько часов назад он узнал, что Чистые получили новое подкрепление. Они вторглись на земли Далеко-Далеко, где было множество наемников, готовых с радостью наняться в войско за пару блестящих когтей, кремней или наконечников для своих грубых копий. Да какие там наконечники, эти бродяги были рады продаться за еду, столь редкую в бесплодном краю Далеко-Далеко!
— Повторяю вам — это преступный союз!
— Вот ты где! — раздался высокий голос, влетевшей в гнездо Отулиссы. Следом показались Копуша с Сумраком.
— Угадай, что я тебе скажу?
— Знать не знаю и знать не желаю, — огрызнулся Сорен.
— Рано или поздно все равно узнаешь, — заявила Отулисса, да таким веселым тоном, что Сорен чуть не поперхнулся от бешенства.
— Послушай, душечка… — почти взмолилась миссис Плитивер, — пусть лучше Копуша нам расскажет.
— Копуша? — с нескрываемым удивлением переспросила Отулисса. — При чем тут Копуша? Он же не входит в эскадрилью истребителей Стрикс Струмы!
— Зато он находится в запасе Жар-дружины, — с плохо скрытым раздражением прошипела миссис Плитивер.
— А разве Жар-дружина тоже участвует? — переспросил Сумрак.
— В чем участвует? — спросил Сорен, почувствовав недоброе.
Жар-дружина, или Огневой эскадрон, первоначально состояла из членов Лучшей в мире стаи, которые первыми научились сражаться горящими ветками.
Копуша вспорхнул на жердочку рядом с Сореном и вдруг растерялся, вспомнив, что это было любимое место Гильфи.
— Прости меня, Сорен, я не должен был забывать… — Он с готовностью приподнял крылья, чтобы перелететь в другое место.
— Все в порядке, не беспокойся, — остановил его Сорен. — Что ты хотел мне сообщить?
— Видишь ли, Сорен… Нам поручили научить Виззг, Ищейке и остальных сов Сант-Эголиуса обращению с огненным оружием.
