– А ну, перестань пустое болтать!
Юсси замолчал и с досадой стал почесывать за ухом. Потом полицейский сказал:
– Идите в камеру и там ждите решения суда.
Юсси стал нервничать и с раздражением сказал полицейскому:
– Вот когда тут пьянствовал сын пастора, так его, небось, не сунули в каталажку. А простого крестьянина сразу тащат на суд, хотя бы он только чихнул или проехал на своей лошади чуть быстрей, чем полагается.
Все утро приятели сидели на соломе, ожидая решения суда. Но теперь они беседовали о своем положении уже более спокойно. Антти сказал:
– Они могли бы из этой камеры баню сделать. Юсси присоединился к этому пожеланию и философски изрек:
– Приятней, конечно, было бы в бане попариться, чем тут на полу торчать… Да и им было бы меньше забот – не надо соломы покупать… Крестьянин согласен и на голых досках в бане поспать.
– Ясно, согласен, – сказал Антти, – принес бы старую попону, подложил бы под себя и спал бы, как на перине.
– И ведь придумали же господа полицейские устраивать такие хитрые камеры, – удивлялся Юсси. – Разные фантазии приходят им в голову…
Наконец их снова повели в зал суда.
Судья зачитал длинное решение, по которому выходило, что Антти Ихалайнен и Юсси Ватанен присуждаются к штрафу за пьянство, шум, уличную драку и за бешеную езду, а также за сопротивление полиции и еще за то, что они разбили окно и опрокинули будку у рыночного торговца. И штраф этот в такой-то и такой-то сумме взимается с них за каждое дело в отдельности. Помимо этого, они должны уплатить судебные издержки. И, кроме того, – за причиненное кому-то там увечье они обязаны дать вознаграждение в таком-то и таком-то размере.
Начало этого решения Юсси выслушал спокойно, но уже в середине чтения он, обернувшись к Антти, выругался:
– Будет ли конец у этого лешего…
Судья читал долго, и, действительно, казалось, конца этому не будет. Поэтому Юсси не сдержался, крикнул судье:
– Ну, не трещи, довольно!
Теперь за оскорбление суда на Юсси наложили новый штраф. Это задело самолюбие Антти, и он крикнул:
– Ладно, решайте там, как хотите, но только я вам вот что скажу – все эти господа и прочие бездельники чертовски неправильно поступают против простого народа. На шею крестьянина они сваливают грехи и тяжести всего мира…
Теперь суд огласил новое решение, присуждая Иха-лайнена платить штраф за оскорбление суда.
Выйдя наконец из зала суда, Юсси и Антти направились к дому Парвиайнена. И там во дворе они уселись рядышком на бревнах, набили свои трубки и, посасывая их, стали обдумывать свои дела.
Ватанен с удивлением сказал:
– Неужели остатки того вина могли нас так подвести?
Несколько подумав на этот счет, Антти сказал:
– Да, это от нее… В полицию, гляди-ка, нас завела эта поганая бутылка вина…
Взвесив все причины и следствия, Антти внес некоторую поправку:
– Наверно, и без нечистой силы тут не обошлось. Без этого разве произошло бы такое дело?
– Да, тут вмешалась нечистая сила, – уверенно сказал Ватанен.
Обсуждая происшедшее, они продолжали сердиться на нечистую силу и на проклятую водку. Но когда они подсчитали, во сколько им обойдется все их дело, то тут Юсси уже не смог не рассвирепеть на свою кобылу. Он хватил ее кулаком по заду и закричал:
– Эх, ты!
И тогда лошадь взмахнула хвостом. От этой ее выходки Юсси прямо осатанел. Он кинулся к ней и, грозя кулаком, закричал:
– А ну, попробуй, свинья такая, махнуть хвостом еще раз! Всю твою поганую метелку выдерну так, что ни черта у тебя не останется, кроме хребта… Тпр-у-у, корова!
Юсси стал рыться в телеге. Там, в сене, нашел он полную флягу вина. Он сердито сунул ее опять в сено и прошипел:
– И такой бульон мы еще купили этому фуфлыге Хювяринену ради его мерзкой дочки! Не может без вина обойтись, старый черт…
Тут в руки Юсси попалась пустая бутылка. Он схватил ее и, пожалуй, глотнул бы, если б там что-нибудь осталось. Он поднес эту пустую бутылку к носу, понюхал для точности и, швырнув ее об камень, разбил вдребезги, И, злорадно глядя на осколки, угрожающе сказал:
– А ну, давай сманивай теперь людей в полицию!
Чуть попозже приятели, сидя на бревнах, принялись закусывать. Досада утихла, и несчастье стало забываться. Теперь, чтоб окончательно успокоиться, Антти сказал:
