Войдя в спальню Сони, он сбросил туфли и рухнул на кровать. В открытые окна дул слабый бриз, и в комнате постепенно становилось прохладнее.
Кроукера переполняла боль потери, ему не лежалось. Через открытое окно доносился шум телевизора: рев моторов и голос диктора, скороговоркой комментировавшего автогонки.
Заинтересовавшись, Кроукер встал с постели и выглянул в окно. Очевидно, хозяева соседнего дома смотрели круглосуточный спортивный канал. Кроукер взглянул на свои часы, и ему в голову внезапно пришла идея.
С колотящимся сердцем он постучался в дверь к соседям Сони. Как раз в это время накануне была убита Соня. Если сегодня кто-то дома и смотрит телевизор, то, вполне возможно, кто-то был дома и вчера в то время, когда была убита Соня. Покачав головой, Кроукер снова постучал в дверь.
Наконец, ему открыли, и Кроукер увидел перед собой круглолицего мужчину в инвалидном кресле – на каталке. На первый взгляд ему можно было дать лет пятьдесят с небольшим. Он был смуглокожим и почти лысым, с седым венчиком волос на затылке. У него были водянистые глаза – возможно, результат долгого сидения у телевизора. Мускулистые руки с широкими ладонями и толстыми пальцами были сложены на коленях.
Мужчина выжидательно посмотрел на Кроукера.
– Чем могу быть полезен?
За его спиной диктор взволнованно рассказывал что-то о машине «скорой помощи», желтых предупредительных флажках и покореженных машинах.
– Извините, что оторвал вас от любимого занятия. – Кроукер протянул мужчине руку. – Меня зовут Лью Кроукер. Я друг Сони Виллалобос, вашей соседки.
– Да-да, моя жена лучше знает Соню, чем я. – Мужчина в инвалидном кресле тоже протянул руку Кроукеру. – Меня зовут Пабло Лейес. Что ж, заходите, составьте мне компанию.
Его взгляд упал на биомеханический протез Кроукера, и он понимающе кивнул.
– Заходите, не стесняйтесь, – повторил он. – У меня в холодильнике всегда найдется угощение для гостя.
В отличие от дома Сони, где царили яркие солнечные краски, здесь оказалось весьма сумрачно. Окна были закрыты алюминиевыми жалюзи. Все внутреннее убранство дома было выдержано в коричневых тонах. В комнатах было тщательно прибрано, все было расставлено и разложено по своим местам. Однако мебель была явно слишком старой – твидовая обивка небольших диванчиков была сильно потерта, подлокотники кресел готовы были отвалиться в любую минуту, а ножки обеденного стола угрожающе скрипели при каждом прикосновении.
Ловко маневрируя, Лейес откатился в глубь дома по ничем не покрытым полам. Любые ковры затрудняли бы передвижение инвалидной коляски по комнатам.
На минуту скрывшись в кухне, Лейес появился оттуда с подносом на коленях. На подносе стояли большой пластиковый кувшин и два дешевых стаканчика в цветочек. Лейес весело кивнул в сторону кофейного столика.
– Не хотите отведать?
Кроукер снял со стола портативный компьютер.
– Когда надоедает смотреть спортивный канал, я люблю бродить по Интернету. – Лейес переставил поднос на кофейный столик и, взяв в руки пульт, приглушил звук телевизора. – Там много интересного...
Похоже, ему не хотелось упускать подробности автомобильных гонок.
– Впрочем, ничто не может заменить мне утерянную возможность свободно передвигаться, выходить из дома и делать все своими руками. А я всегда любил находиться при деле...
Лейес наполнил стаканы и один протянул Кроукеру.
– Выглядит как лимонад и пахнет лимоном. – Лейес подмигнул Кроукеру. – Но, скажу я вам, эта штука не для слабых.
Сделав большой жадный глоток, Кроукер упал на диванчик, сраженный неожиданной крепостью напитка. Вот это да! Надо будет спросить рецепт для Бенни.
– Это домашний ром, настоящий напиток для мужчин, – засмеялся Лейес, потирая руки. – Хотите верьте, хотите нет, но его делает моя Эстрелла! Моя жена настоящая волшебница. Она может исцелить и душу, и тело, это сущая правда, скажу я вам.
Лейес взял кувшин и снова наполнил стаканы. Потом он коснулся биомеханической руки Кроукера и спросил:
– Это правда, что говорят?
Кроукер хорошо понял, что имел в виду Лейес.
– Я до сих пор иногда чувствую мои настоящие пальцы. И мне часто снится моя настоящая рука, живая и прекрасная, как роза.
Лейес грустно кивнул.
– Я работал линейным электромонтером и однажды упал с того чертова столба... Такая нелепость! – Он ударил себя кулаком по колену. – Потом я какое-то время еще поработал контролером, но это было уже совсем не то... Вы же понимаете меня, я надеюсь? Конечно, они хотели мне добра, но я уже не мог работать по-прежнему электромонтером, а бумажная работа меня никак не устраивала. От этого бесконечного перекладывания бумажек и глядения на экран компьютера у меня просто мозги сохли! – Он снова погладил свою руку, словно это успокаивало его. – Я все спрашиваю мою Эстреллу, не хочет ли она вернуться обратно в Парагвай. Я бы с удовольствием уехал туда. Хотя я никогда там не был, но слышал очень много рассказов от Эстреллы. – Он задумчиво покачал головой. – Похоже, жизнь в Асунсьоне гораздо безопаснее, чем здесь. – Он отхлебнул рома. – У нас тут действительно становится все опаснее жить. Я даже запрещаю Эстрелле выходить из дому после наступления темноты. Говорят, в пятидесятых – шестидесятых годах можно было совершенно безбоязненно гулять по улицам хоть всю ночь. Тогда неподалеку от нас был известный ночной клуб «8600». – Его выцветшие глаза уставились на Кроукера. – Вот это было заведение, скажу я вам! Клуб работал всю ночь напролет, но в семь утра всех клиентов выгоняли на улицу на полчаса, чтобы вымести полы. – Он засмеялся. – Это не выдумка!
– Я бы хотел задать вам один вопрос, мистер Лейес. Насчет вчерашнего дня. Вы были дома весь день?
– Да, конечно! Сидел вот тут и смотрел спортивный канал. – Он улыбнулся. – Мои дни похожи друг на друга, как братья. Что же, я не жалуюсь. По крайней мере я знаю, чего ждать.
– Вы были один?
– Да, Эстрелла работает с девяти до пяти.
Кроукер чуть подался вперед.
– Вы не слышали ничего необычного? Или, может быть, что-то видели?
– Ну, мне показалось, будто я слышал что-то такое...
– Какое? Что вы слышали?
Круглое лицо Лейеса даже сморщилось от напряжения.
– Честное слово, не знаю, что и сказать. Это было похоже на шум двигателя, сначала мне даже показалось, что это начались гонки. Знаете, я люблю смотреть гонки... – Он задумчиво пожевал губами. – Но потом я подумал, что это скорее не двигатель, а генератор.
– Генератор? А не могли бы вы мне сказать, откуда доносился этот звук?
– Может, из того грузового автофургона?
У Кроукера екнуло в груди.
– Какого автофургона?
Лейес нетерпеливо замотал головой.
– Из белого автофургона, который стоял на бетонной дорожке возле дома Сони.
– В какое время это было?
– Надо подумать... – Лицо снова сморщилось от напряжения. – Кажется, между часом и половиной третьего.
– А что вы еще заметили, кроме цвета автофургона? – как можно спокойнее и отчетливее произнес Кроукер. – Год выпуска? Модель? Номерные знаки?
