– Ты считаешь, что я должен поверить, будто Тай напустила на нее колдовские чары? – Он фыркнул.
– Я имела в виду нечто иное.
– Я не верю в магию, предоставляя это увлечение поклонникам Стивена Кинга.
– Что если Тай убила Мэгги? Он взглянул на нее.
– Она не способна на это.
– У нее полно злобы в душе.
– Я говорю о ее теле. Физически она недостаточно сильна, чтобы совершить то, что сделали с Мэгги. Это было под силу только мужчине. – Он провел ладонями вдоль клавиш, словно стирая с них пыль. – Кроме того, я не принимаю в расчет почти ничего из того, что она говорила тебе.
– Почему?
– Потому, – медленно протянул он, – что она любит тебя.
Дайна расхохоталась.
– Перестань. Она ненавидит меня лютой ненавистью. – Однако, произнося эти слова, она почувствовала, как судорога пробежала по низу ее живота.
– Подумай об этом, как следует, – Бонстил внимательно изучал выражение на ее лице. – Как ты полагаешь, что может испугать женщину больше всего на свете?
– Ситуация, когда она оказывается не в состоянии контролировать свои чувства.
– Именно это я видел в ее глазах. Стоило мне упомянуть твое имя, как внутри нее все коченело.
– Это из-за ненависти. Она ревнует меня к Крису.
Бонстил покачал головой.
– Ненависть оказывает на таких женщин противоположное воздействие. Это то, чем они живут. Ты думаешь, что она любила хоть кого-нибудь в своей жизни? Я в это не верю. По крайней мере, если говорить о мужчинах. Все ее мужчины были слабыми. Пусть богатыми и влиятельными, но слабыми. Она являлась источником силы. Однако, она не обладает силой сама по себе, иначе они были не нужны ей. К женщинам у нее совершенно иное отношение, видимо потому, как мне кажется, что она видит в них отражение своих сокровенных тайн.
Воображение Дайны вдруг нарисовало ей картину из далекого детства: она вместе с отцом на лодке посреди Лонг Понд на мысе Кейп-Код в один из тихих жарких августовских дней. Плоские мокрые борта и днище пахнут солью и внутренностями рыб; леска блестит на солнце, точно тончайшие нити паутины.
– Посмотри в воду, малышка, – доносится до нее приглушенный голос отца. – Постарайся увидеть сквозь солнечные блики темный крючок.
Они оба сидят совершенно неподвижно, похожие на каменные изваяния. В душном воздухе ощущается лишь слабое, едва заметное движение. Стайка москитов, мельтешащих у зеленой поверхности озера, испуганно рассыпается при приближении паука, проворно скользящего по воде.
– Жди, – шепчет отец. В его голосе звучит с трудом сдерживаемый азарт. – Жди и наблюдай за удочкой.
Солнце нещадно обрушивает обжигающий свет на ее голые плечи, которые покраснеют под вечер и будут ужасно саднить. Дикий гусь с печальным криком взлетает с мелководья у дальнего берега.
– Вот она, – хрипло шепчет отец. – Вот она. И Дайна видит ее. Удочка в руках отца поднимается почти вертикально, вращаясь и ослепительно сверкая на солнце, словно лезвие меча. Вдруг следует особенно яркая вспышка, и рыба клюет.
Теперь это ощущение невыразимой таинственности потрясающего мастерства отца, граничащего с чудом, вернулось к Дайне с такой остротой, что на мгновение у нее закружилась голова. Она вдруг отчетливо поняла, что всю жизнь искала повторения того мига, запечатлевшегося в ее памяти тогда, когда казалось весь мир принадлежит отцу, распоряжающемуся не только ее жизнью и судьбой, но жизнями и судьбами всех живых существ. Смутная идея всплыла где-то на границе ее сознания. Она вдруг увидела путь спасения Криса от Тай – единственно возможный путь – и мысленно спрашивала себя, готова ли она пойти на жертву ради него. Она сомневалась в этом, но все же ощущение собственной гибкой силы подстегивало ее, толкало вступить на этот путь.
– Я полагаю, что твое путешествие с группой в Сан-Франциско должно быть оплачено, – сказал Бонстил, нарушая ход ее мыслей. – Прямо сейчас, не отходя от кассы. У меня есть чем похвалиться. Пока ничье алиби не вызывает сомнений. За исключением тех промежутков, когда Крис покидал тебя в «Дансерз», время и место нахождения всех членов группы и ее обслуживающего персонала известны и подтверждаются свидетельскими показаниями. – Он сделал паузу. – Однако, эта шлюха, упомянутая тобой, снабжавшая Мэгги наркотиками, может вывести нас на кого-то еще. – Он внимательно посмотрел на нее. – Ты уверена, что Крис не знает ее?
– Он так сказал.
– Ты веришь ему?
– Зачем ему врать? Бонстил хмыкнул.
– Зачем люди врут? Затем, что им есть, что скрывать. Если эта леди доставляла ему траву, то вряд ли он захотел бы закладывать ее, верно? 0-хо-хо. Мне представляется, что наш мальчуган не выложил тебе всего.
– Ты ведь не собираешься вызывать его на допрос? – сказала Дайна с тревогой.
– Я не настолько глуп, – ответил он, вставая. – Ты можешь сделать эту работу за меня.
– Ну нет. – Она подняла руки ладонями вверх. – Крис мой друг. Я не хочу продолжать врать ему.
– Знаешь, – задумчиво протянул Бонстил. – Если я сам побеседую с ним об этом, то могу нечаянно
