- Как я посмотрю, пуленепробиваемый жилетик пришелся тебе впору.
- Да, точно мой размер, - Готтшалк кивнул. - Что, черт возьми, произошло с твоим планом?
Сложив руки на груди, Макоумер наклонился над ним:
- Ничего. Все прошло по плану, Атертон.
- Что?! - Лицо его побелело.
- Кстати, у главного входа в больницу твоя дражайшая жена Роберта дает интервью телевизионщикам. Знаешь, у нее уже появились замашки первой леди.
- Неважно. Я хочу знать, что, черт возьми, происходит.
- Сейчас узнаешь, - примирительным тоном произнес Макоумер. - Зачем, как ты думаешь, я сюда примчался? - Он сел на край постели. - Я нанял этого исламского фанатика через третьих лиц, естественно. Он думал, что за всем этим стоят спецслужбы его страны, но какая нам, в сущности, разница, что он думал.
- Боже праведный! - Готтшалк едва не задохнулся от бешенства. - Ради всего святого, скажи мне, зачем? Он же мог бы убить меня!
Макоумер кивнул:
- Совершенно верно, мог бы. Но фактор риска был сведен к минимуму. Прежде чем нанять его, я убедился, что имею дело с профессионалом высшего класса. У него был приказ стрелять точно в сердце. В то место, которое гарантированно защищал бронежилет.
Готтшалк пожал плечами:
- Он мог промахнуться!
- Но он же не промахнулся, - холодно заметил Макоумер и встал. - Теперь относительно твоего вопроса: зачем. - Он кивнул головой на стопку газет и журналов в изголовье его постели. - Исключительно ради этого.
- Пресса?
- Ты герой национального масштаба, в тебе уже никак не меньше двадцати четырех карат, Атертон. Твои речи, твоя предвыборная платформа, деньги Совета, потраченные на тебя - одни лишь эти факторы могли бы обеспечить достаточное число голосов. Могли бы. Но я сделал так, что твои слова превратились в непреложную истину. Улавливаешь разницу? Я превратил теорию в ужасающую реальность, и она, эта реальность, нанесла общественности удар в самое солнечное сплетение. То, что произошло с тобой, привело всех в бешенство, это была первая реакция, но потом избиратели задумались и поняли, что ситуация становится неуправляемой. А сейчас уже все пришли к выводу: надо что-то предпринимать, они хотят жестких мер, мечтают о них. Ты и есть эти самые меры, Атертон.
- Боже, - пробормотал Готтшалк, начиная понимать смысл того, что сказал Макоумер, - ты по крайней мере мог бы посвятить меня в свой истинный план. Я бы подготовился...
- И твоя подготовка все бы испортила. Неужели ты этого не понимаешь? Все должно было быть абсолютно достоверно.
- Черт бы тебя побрал, мой милый, между прочим, это моя жизнь, и ты поставил ее на карту!
Макоумер снова пожал плечами:
- Ставки очень высокие, Атертон. Высочайшие, я бы сказал. Когда ты стал членом 'Ангки', то дал согласие играть по ее правилам, вспомни.
Лицо Готтшалка постепенно обретало нормальный цвет, но он все еще не мог переварить полученную информацию:
- Я не желаю, чтобы впредь происходило что-то подобное, надеюсь, ты это понимаешь? Где гарантия, что ты не устроишь такой же спектакль в день моей инаугурации?
- У тебя есть такая гарантия, Атертон. Мое слово. В январе, когда ты на глазах всего мира будешь приносить присягу на верность Конституции Америки, в окрестностях Нью-Йорка уже начнет действовать отряд террористов. Их целью станет место захоронения радиоактивных отходов. К тому времени мы оба будем знать, какое именно. Они пошлют правительству ультиматум и свои требования, угрожая расконсервировать хранилище, и вот тогда ты начнешь действовать. Ты бросишь против них мобильную группу по борьбе с терроризмом. Преступники будут уничтожены, и ты получишь полную свободу действий. Мы двинемся против наших врагов... Вначале никто и не поймет, что Америка начала наступление на всех фронтах: ни ты, ни я не хотим мирового ядерного пожара, - он засмеялся. - В конце концов, мы же не безумцы. Но блокировать влияние России на страны третьего мира, сместить геополитическое равновесие в сторону максимальной безопасности Америки - это мы обязаны сделать...
- Это не гарантия. Дел, это всего лишь твои благие намерения. Мне нужно нечто большее, - помолчав, негромко сказал Готтшалк.
Голова по-прежнему гудела, снова начались боли в груди. Сердце, его сердце! При мысли о том, что пуля наемного убийцы могла бы пробить бронежилет, его едва не стошнило. Мгновенная остановка сердца. Помертвевшее лицо, как у Джона Холмгрена. Смерть. Готтшалк словно видел себя со стороны.
В глубине души он догадался, что Макоумер каким-то образом причастен к внезапной смерти губернатора. Обычно он гнал эту мысль подальше, не позволял ей выбираться из тайника подсознания. Что бы там Макоумер не затевал, ему было плевать на его планы. Осведомленность в его делах связана с риском для жизни, это как вирус, поразивший организм - он растет и размножается, пока не сожрет человека. Готтшалк не желал пачкаться во всей этой грязи. Мне нужен пост президента Америки, вот и все, думал он.
- Я требую гарантий, - кулаки его непроизвольно сжались. Тоже мне счастье стать президентом, подумал Готтшалк, если в любой момент тебя могут подстрелить, как куропатку!
- Атертон, - мягко проговорил Макоумер, - позволь мне напомнить, что ты не вправе что-либо требовать.
- Да? - глаза его сверкнули. - Интересно, что бы ты делал без меня?
- Ты же не откажешься от своего единственного шанса стать президентом, я слишком хорошо тебя знаю, Атертон. Власть, вот к чему ты всегда стремился.
- Черт побери! - воскликнул Готтшалк. - Я требую пересмотра нашего соглашения!
Макоумер резко наклонился к нему и схватил за лацканы больничного халата:
- Я устрою тебе пересмотр соглашения, сукин сын! Его условия будут такими же, какие я предложил твоей бывшей любовнице, мисс Кристиан.
- Кэтлин? - слабым голосом произнес Готтшалк и изумленно поглядел на Макоумера. - Что ты знаешь о Кэтлин, ее нашли?
- Нет. И никогда не найдут. Она на дне Гудзона.
- Мертва? - прошептал Готтшалк. - Она мертва? Что?.. - на лице его появилось выражение смертельного страха.
- Именно. Morte26. Получила по заслугам, которые в ее случае были не столь уж и впечатляющими, в отличие от твоих, Атертон. Ты был полным идиотом, позволив ей подслушать разговор с Эллиотом.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь?
- Она узнала дату, болван. Она узнала про тридцать первое августа. Она приехала в Нью-Йорк, чтобы проникнуть в 'Ангку'. Лично я считаю, что она намеревалась использовать полученную информацию для того, чтобы контролировать тебя и, следовательно, влиять на твои действия. Она заставила бы тебя бросить Роберту и заняла бы ее место. К счастью для всех нас, я разгадал ее план.
- Ты! - задохнулся от гнева Готтшалк. - Боже, ты убил ее!
Макоумер наклонился и прошептал ему на ухо:
- Она добилась пересмотра соглашения, можно внести изменения и в договор с тобой, Атертон. На тех же условиях. В любой момент, как только пожелаешь.
Атертон Готтшалк дрожал от ярости и страха. Он молчал, в отчаянии глядя на белоснежную стену палаты.
До возвращения в участок Туэйт решил не торопить события, собрать спецгруппу можно и позже, спешка ни к чему. Войдя в кабинет, он увидел у своего стола Айвори Уайта. В руках у него была светло-зеленая папка, в которых обычно хранятся дела по убийствам.
- Что там у тебя?
- С возвращением, - ухмыльнулся Уайт. - Мы все...
- Да, да, знаю, благодарю, сейчас упаду на колени и заплачу, - перебил его Туэйт, уже успевший
