- Стало быть, все выходные я его в руках не держал.
Бобби неуверенно покачал головой.
- Это значит только то, что у тебя не было его две минуты назад, сказал он.
- Бобби, это же чушь собачья. Меня подставили.
- Я тебе верю, лейтенант, да и все 'оборотни' тоже. Но ты учти, что, после того как прикончили Джуниора, все ходят пуганые. У всех в управлении хреновое настроение. А Бризард, как тебе известно, все норовит разделаться с нами. Кует железо, пока горячо. Он теперь вовсю использует твою стычку со Сквэйром, призывая черных фраеров со всех участков нажать на комиссара. Расследовать убийство Сквэйра нам не дали, а то, как сказал Бризард, может получиться конфликт интересов. - Бобби глубоко вздохнул и добавил: - А еще тебе повестка из прокуратуры. Вызывают на допрос.
- Вулф, - вмешалась Чика, - у нас действительно нет времени. Все это начинает дурно пахнуть. Надо сейчас же сматываться отсюда.
- Нет, теперь я не могу просто так слинять, - возразил Вулф. - Я должен бороться. Если мне удастся добраться до комиссара, я докажу, что Бризард лжец и расист.
- А я даю гарантию, что если вы останетесь, то Сума ничего не даст вам сделать.
Бобби не знал, кого из них слушать.
- Она права, лейтенант, - подал он наконец голос. - Тебе надо слинять отсюда и сидеть тихо до тех пор, пока мы не раздобудем какие-то четкие данные о том, кто замочил Сквэйра. Ротштейн шепнул мне, что сюда направляется команда из службы внутренних расследований, чтобы приобщить к делу твой револьвер, а тебя доставить в Главное полицейское управление.
- Выбора нет, - сказала Чика.
Вулф взглянул на свое оружие.
- Бобби, я бы для начала поговорил с братом Сквэйра, - произнес он, засовывая револьвер, боеприпасы и прочее в карманы своей летной кожаной куртки. - Стычка произошла именно из-за него. Сквэйр хотел вытрясти из владельца 'Ла Ментира' деньги, чтобы спасти брата от ростовщиков.
- Хорошо, лейтенант, сделаю, - согласился Бобби. Он протянул Вулфу руку, и тот пожал ее. - А ты будь настороже. По-моему, Бризард твердо решил приложить тебя.
Снова сев в 'корветт', Вулф и Чика покатили по кривым и узким улочкам. Одни из самых старых в городе, они, как ущелья, извивались между домами, прилегающими к каменному сердцу финансового центра Америки. Эта дорога вывела их к восточной стороне южной оконечности Манхэттена, на заброшенный дикий участок земли под эстакадой скоростной магистрали имени Франклина Рузвельта.
Асфальт и древнюю брусчатку покрывали огромные кучи ржавого металлолома, сплющенных консервных банок, толстого картона и грязных кусков штукатурки. За последние годы здесь образовался как бы целый город в черте города, и отсюда отверженные Нью-Йорка, число которых все увеличивалось, совершали набеги на соседние улицы.
- Бризард загоняет меня в угол. Изо всех сил старается, мать его! выругался Вулф. - А я ничего не могу поделать.
Уже горели костры, на которых кто-то готовил себе пищу. Стояла невероятная вонь, издаваемая отходами жизнедеятельности людей, лишенных каких бы то ни было санитарных удобств. Неподалеку Вулф заметил площадку со свезенными на нее хромированными магазинными тележками. Там и сям виднелись открытые подземные люки электрокомпании 'Кон Эдисон', от которых паутиной расходились провода. Местные обездоленные воровали буквально все, в том числе и электроэнергию.
Занимались они и бизнесом, но неизменно - Вулф знал это по собственному опыту - выходящим за рамки закона. Ему вспомнилось, как в самом начале совместной с Бобби Коннором службы, еще до создания команды 'оборотней', он прибыл с ним сюда в один из летних вечеров. Газ так разъедал глаза, что им пришлось воспользоваться противогазами, чтобы не облеваться. А приехали они по наводке одного из осведомителей Вулфа, сообщившего, что именно здесь скрывается рецидивист, зверски изнасиловавший и убивший пожилую пару. Других причин находиться в этом месте просто не могло быть, так как и полиция, и власти в равной мере махнули рукой на 'город безнадежных', признав его совершенно неуправляемым. Не имея средств для организации патрулирования, они предпочли позволить ему стать чем-то вроде квазимуниципального округа со своими собственными властями и законами.
Однако, не найдя рецидивиста, Вулф и Бобби напоролись на двух братьев - главных заводил, устроивших между собой разборку с поножовщиной. Вокруг них широким кругом стояла уличная толпа, подзуживая то одного, то другого из братьев. Тут же сновали ловкие ребята, предлагавшие заключать пари насчет того, кто победит, и этот бизнес шел у них довольно бойко.
Вулф и Бобби разделились, каждый взяв на себя по одному из братьев. Вулф сумел отнять нож у своего, но другой брат вырвался у Бобби и ножом пропорол ему спереди противогаз, отчего Бобби на какой-то момент перестал видеть. Он вслепую попытался снова поймать своего подопечного, но тот опять вывернулся и как бешеный рванулся вперед, всадив нож в живот своему брату и почти одновременно получив от Вулфа пулю в грудь.
Вулф так и застыл, видя сквозь пластиковые очки противогаза двух мертвых братьев, слыша, как шумит толпа и блюет Бобби, вдохнув омерзительную вонь 'города безнадежных'. После этого случая он чуть было не сдал свой полицейский значок. 'Что еще может быть хуже?' - подумал он тогда. Но это оказалось лишь началом погружения в вонючий котел с дерьмом дно ультрасовременного Нью-Йорка. И вот теперь судьба вновь забросила его в эту обитель отверженных.
Вулф с Чикой вышли из своего черного 'корветта', уже начавшего привлекать внимание местных оборванцев. Обшарпанный хромированный громкоговоритель огромных размеров, подвешенный на проволоке над входом в самодельную лачугу, изрыгал то тяжелую металлическую музыку в стиле хип-хоп, то грубо-агрессивный рэп. Похоже, грохот музыки в такую рань никого не волновал. Подумаешь, еще один городской шум в дополнение к гудкам автомобилей и реву сирен. В лучах утреннего солнца жужжали мухи. Повсюду наряду с обычным городским смогом чувствовался тошнотворный запах отбросов и немытых человеческих тел.
Чика повернулась к Вулфу.
- Как самочувствие? Может быть, вам лучше остаться возле машины? спросила она.
- Я в норме.
Бросив на него быстрый взгляд, она направилась к входу в хибару. Музыка гремела так, что у Вулфа звенело в ушах.
- Паркер! - крикнула Чика, стараясь перекрыть шум. Навстречу ей вышли два здоровенных латиноамериканца с татуировкой на могучих ручищах. Одетые в грязные от пота футболки и джинсы, с дешевыми европейскими пистолетами и зловещего вида ножами у пояса, они держали в руках бейсбольные биты, утыканные бритвенными лезвиями.
- А, это ты, - протянул тот, что покрупнее. Под глазом у него красовались две вытатуированные слезы, означающие двухлетнюю отсидку в тюрьме.
- Мне нужно повидаться с ним, - сказала Чика.
Мужчина со 'слезами' под глазом, ухмыльнувшись, подошел к ней. Другой остался стоять у входа в хибару.
- Тебе-то нужно, но кого это ты, черт побери, сюда притащила? рявкнул подошедший, тыкая Вулфа в грудь. - Соображать надо, кого приводишь! От него так и несет той вонью, которой я уже вдосталь нанюхался.
Вулф промолчал, следя за тем, как латиноамериканец обходит его кругом.
- Фараон - большая шишка, да? - прорычал тот, и его бита пронеслась в сантиметре от лица Вулфа. - Думаешь, ты сейчас в том Нью-Йорке, к которому привык? Там, где улицы широкие, а народ сорит деньгами? Ошибаешься, приятель. Погляди-ка лучше на то, чем я отхвачу тебе нос!
И он угрожающе помахал битой.
- Отвали от меня, - процедил Вулф.
Мужчина с двумя слезами расхохотался и плюнул Вулфу на ботинки.
- Ну теперь ты точно останешься без носа!
Чика стояла, спокойная и расслабленная. Другой латиноамериканец положил руку на грязную, обмотанную липкой лентой рукоять своего пистолета. Вулф, как бы испугавшись, сделал шаг назад. Его
