огромным серебряным подносом. Изящно выгравированный по краям, он был весь заставлен керамическими тарелками, покрытыми глазурью, деревянными мисками с едой, были и мехи с вином.
— Думаю, этого будет достаточно, — сказал карлик, кивнув на поднос. — Но если что, у меня есть еще.
Он поставил поднос на низенький столик.
Ронин с Г'фандом жадно набросились на еду.
— Я вижу, что вас все еще беспокоит Хинд, — обратился Боннедюк Последний к Г'фанду. — Может быть, если я вам кое-что объясню, вы больше не будете из-за него переживать. Видите, — он постучал по полу своей короткой ногой, — я больше не в состоянии передвигаться так же легко и проворно, как прежде. — Он хохотнул. — Мы, понимаете ли, разошлись во мнениях с одним милым созданием, которое очень хотело меня сожрать. Ну а я был, естественно, против.
Боннедюк Последний пододвинул стул поближе к креслам гостей и уселся, беспечно махая короткой ногой.
— Хинд спас мне жизнь...
— А что это было за «милое создание»? — полюбопытствовал Г'фанд.
Карлик нахмурился.
— Вы все равно не поверите, если я скажу.
— Но мне было бы интере...
— Вы знаете, что это за животное?
— Наполовину грызун, — сказал Ронин.
Боннедюк Последний кивнул, явно довольный.
— Да, отчасти вы правы. Это, видите ли, гибрид. Смесь...
— ...животных двух разных видов, — закончил за него Г'фанд.
Брови карлика поползли вверх, и он воскликнул с искренним восторгом:
— Вот это да! В наших рядах есть ученый! Да. Хинд — наполовину крокодил. Было такое животное. Обитало в воде. Они давно вымерли, крокодилы. Так что, глядя на Хинда, вы видите перед собой продукт тысячелетнего отбора. — Он наклонился и потрепал бугристый загривок. Хинд сладко зачавкал во сне. — Когда-то крокодилов считали богами.
Г'фанд вытер руки и сказал:
— Вы не могли бы помочь нам, мы ищем...
— О, я прошу вас, — Боннедюк Последний умоляюще вскинул руки. — Дело, оно подождет. Вы устали. Сначала вам надо как следует отдохнуть. А потом поговорим.
— Но у нас мало времени.
Карлик слез со стула и проковылял ко входной двери.
— Здесь у нас не спешат. — Он запер дверь на задвижку. — Сейчас время Тьмы. Мало ли кто подкрадется к вам из темноты. Есть твари, с которыми лучше вообще не встречаться.
Он подошел к камину.
— Вот почему я оставил на страже Хинда. Я знал, что вы придете, но не знал — когда. — Опустившись на колени перед камином, карлик принялся разжигать огонь. — Вы пришли ночью. Я должен был подстраховаться. Сейчас не то время, чтобы быть беспечным. Пришли бы вы раньше, когда я был в силе, я бы встретил вас сам.
Пламя заплясало в камине, и комната наполнилась теплом и светом. На сытый желудок Ронина с Г'фандом разморило. Тепло приятно разливалось по телу. Напряжение, в котором они пребывали так долго, куда-то исчезло.
— Теперь другая эпоха... мир полон ужасов и кошмаров, — задумчиво проговорил карлик.
Ронин встрепенулся:
— Что вы имеете в виду?
Боннедюк Последний выпрямился и потянулся, повернувшись спиной к камину.
— Потом. Все потом. Сейчас вам надо поспать. В шкафу есть одеяла. Вот кувшин с водой и умывальник. Кресла большие, удобные. Хинд будет с вами.
Он стал подниматься по лестнице, но остановился на полпути.
— Утром мы поговорим. Вы мне расскажете, что привело вас в город, а я постараюсь помочь вам.
Ронин с Г'фандом проводили его взглядом. Когда неровные шаги на лестнице стихли, Г'фанд встал, открыл шкаф и достал два шерстяных одеяла.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь?
Ронин пожал плечами:
— У нас нет выбора. Место вроде бы безопасное. Сами мы вряд ли нашли бы такое.
Он снял кольчугу и рубашку и попробовал смыть с рубашки засохшую кровь, просочившуюся сквозь сочленения кольчуги.
— Я не думаю, что он что-то против нас замышляет, пусть даже тебе не внушает доверия его зверюга. И он прав: надо немного поспать. Утро вечера мудренее.
Что-то заставило его проснуться. Ему послышался какой-то звук. Ронин мгновенно стряхнул с себя сон и прислушался. Нет, ничего. Только мерное тиканье где-то в глубинах дома да мягкое потрескивание поленьев в камине.
Г'фанд мирно спал в кресле напротив. Ронин взглянул на Хинда. Зверь смотрел на входную дверь, настороженно приподняв голову и как будто стараясь проникнуть взглядом сквозь нее. Он издал глухой рык.
Ронин сбросил одеяло. Уши Хинда встали торчком, но он продолжал сверлить взглядом дверь. Ронин схватился за рукоять меча и бесшумно поднялся на ноги. Он прислушался, но ничего подозрительного не услышал.
Хинд дернул ушами, потом опустил голову на лапы и закрыл глаза. Ронин с облегчением вздохнул, однако решил на всякий случай надеть кольчугу. Рубашка, правда, еще не высохла, но осторожность превыше всего.
В тишине по-прежнему раздавалось тиканье. Ронину вдруг захотелось узнать, откуда оно исходит. Когда он проходил мимо лестницы, сверху донесся какой-то звук. Он помедлил, прислушиваясь. Звук был очень отчетливым. Ронин тихонько поднялся по лестнице.
Наверху было две комнаты, двери которых выходили в общий квадратный коридор. В одной из них горел свет. Дверь была приоткрыта. Ронин заглянул внутрь.
Боннедюк Последний стоял на коленях на маленьком коврике с замысловатым рисунком, спиной к двери.
— Заходи, Ронин, заходи, — сказал он, не оборачиваясь.
Ронин присел рядом с ним. Карлик сжимал в кулаке какие-то странные маленькие штуковины. Он легонько потряс ими.
— Вы слышали, как я поднимался по лестнице? — спросил Ронин.
— Я знал, что ты услышишь этот звук.
Боннедюк Последний разжал кулак. Маленькие белые кубики упали на пол. Карлик долго и пристально их изучал. Всего кубиков было семь. На их гранях были вырезаны какие-то непонятные знаки. Боннедюк Последний собрал их с пола и снова потряс в кулаке. Они тихонечко зашелестели.
— Мне показалось, что за дверью кто-то был, — сказал Ронин. — Хинд проснулся.
Карлик кивнул.
— Да, у Хинда очень острый слух.
Он опять собрал белые кубики, потряс их в кулаке и бросил на пол.
— Это — кости? — почему-то шепотом спросил Ронин.
Боннедюк Последний внимательно изучил рисунки на верхних гранях, потом снова собрал кубики с пола.
— Да, это кости. — Голос карлика был точно звон далекого колокола. — Я их бросаю, потом смотрю.
Взгляд его стал печальным. В зеленых глазах вспыхнули жуткие искорки, словно в них отразилась вековая боль. Он опять бросил кости на пол, и теперь Ронину показалось, что негромкий звук их падения
