знакомо ему, как запах собственного тела. Старый В'орнн научил его всему самому важному. А еще он неизменно выслушивал Кургана. И был терпелив. Терпелив, как камень, терпелив, как океан, лижущий этот камень.
- Сегодня вечером я должным образом воспользовался твоими уроками, гордо сказал Курган. - Кефффир Гутттин умер, как и пристало такой предательской болотной ящерице.
- Ты ударил его в спину, не так ли?
Курган замер. Он знал Старого В'орнна с семи лет - кажется, всю жизнь. Они встретились совершенно случайно возле уличного ларька, куда Курган любил ходить, чтобы полюбоваться на продаваемые ножи с длинными лезвиями. Пока мать покупала лееесту в пекарне напротив, Старый В'орнн подошел к нему и спросил, какой нож ему нравится больше всего. Курган сразу же указал на один - с длинным, тонким, трехгранным клинком. Старый В'орнн тотчас купил его и сказал Кургану, что научит его пользоваться ножом на охоте; а когда он научится обращаться с оружием - подарит. Неделю спустя Курган улизнул из хингатта лииина до мори на первое из множества трудных занятий в зале Старого В'орнна.
Теперь он настороженно смотрел в спину Старому В'орнну.
- Скажи мне, Стогггул Курган, почему ты раздуваешь грудь, как радужный петух, когда твой лучший друг погиб?
Курган был настолько удивлен, что не смог выговорить ни слова.
Старый В'орнн помолчал и повернулся к нему.
- Ашеру Аннона привезли сюда, в Аксис Тэр, и его голову отдали гэргонам. Разве не так?
Курган молча кивнул.
- И в блеске твоего недавнего триумфа ты хочешь сказать мне, что не потратил даже мига на размышления о его кончине?
- Я стал орудием его смерти. Я дал Морке то, что он хотел, а взамен... - Курган широко раскинул руки. - Он дал мне то, что хотел я.
Старый В'орнн сжал губы.
- Надеюсь, когда ты говоришь обо мне, Стогггул Курган, ты говоришь с должным уважением.
- Я никогда не говорю о тебе.
На губах Старого В'орнна мелькнула улыбка.
- Ах да, часть наших правил... - Кожа на его черепе была почти медного цвета и такой тонкой, что Курган видел сеточку пурпурных жил, пульсирующих в такт бегу крови. Бледные от старости глаза смотрели на него в упор. - Тебе не следовало бы считать низкой цену, которую ты заплатишь за вновь обретенную высоту.
- Цену? Какую цену?
Старый В'орнн ушел на другой конец зала. Стенная панель повернулась при его прикосновении. Он посмотрел на двор, который построил сам. Двор заполняли скалы, камни, валуны всевозможных размеров и форм. Где-то журчала вода, но, как знал Курган, маленький пруд можно увидеть, только если встать точно в центре двора. Это тоже было уроком, который Старый В'орнн преподал ему, когда они вдвоем устраивали пруд вокруг ручейка на участке: стоять в центре значит видеть все.
- Когда-то у тебя был друг. Теперь он обращен в пепел. Из-за тебя, Стогггул Курган. Из-за тебя.
Что-то привлекло внимание Старого В'орнна. Курган вышел следом за ним во двор. Старый В'орнн осторожно направился к центру. Он ни разу не ходил одной и той же дорогой.
- Это случилось три месяца назад, - сказал Курган. - Старая история. Зачем лицемерно лить слезы?
- Конечно. Раскаяние - всего лишь проявление совести, а у тебя ее нет. - На лице Старого В'орнна отразилось удовлетворение, будто он наконец увидел цвет и очертания долгожданного горизонта. - Однако же помни, что заплатить придется. Теперь или позже - не имеет значения. Таков Уклад Вселенной. Закон Равновесия.
- Ты научил меня, что дорога к власти не бывает прямой. Я не боюсь.
Маленький глубокий пруд словно кипел. Вода была черной как смоль даже при ярком солнце. Курган все еще помнил, какая она была холодная, когда он окунул туда руки. У края стояла маленькая, оправленная в серебро чаша, более изысканная, чем могли создать в'орннские тускугггуны. Курган представил себе, как Старый В'орнн подходит сюда, окунает чашу в ледяную воду, утоляет жажду.
- Если ты веришь в это, то ты неправильно понял уроки. Я учил тебе не трусить. Но бывают времена, когда страх - единственное, что может спасти жизнь. Здоровый страх оттачивает чувства, настраивает разум. Таким образом, появляются возможности. Поддаться страху - это слабость; полное бесстрашие порождает надменность. - Он заглянул в глубины пруда. - Твоя надменность приводит меня в замешательство.
- Почему? Ты учил меня, что надменность - это сила.
- Твоя эмблема - солнце... это не только твоя символическая цель, но и твой талисман; оно пульсирует безграничной силой. Но если смотреть на солнце слишком долго, можно ослепнуть.
- Нет, если время от времени сосредоточиваться на темном пятне.
Старый В'орнн подумал о солнце Кундалы с таинственным пурпурным пятном и радостно засмеялся.
- Ого! Учиться никогда не поздно: это придает жизни новые краски. - Он обнял Кургана рукой, и юноша, как обычно, ощутил силу, скрытую в древнем худом теле.
- Однако при злоупотреблении надменность становится слабостью, продолжал Старый В'орнн. - Ты выполз из-под тени отца. Это значительное достижение.
Кургану стало тепло, словно на полуденном солнце.
- Спасибо.
Старый В'орнн помахал длинным и тонким указательным пальцем.
- Не забывай, однако, что это лишь кратковременный успех.
- Я не переоцениваю свои успехи.
- О, думаю, ты в своей надменности уже переоценил их... Ты всей душой презираешь отца.
- Он заслужил презрение.
Лицо Старого В'орнна потемнело.
- Подумай, что ты говоришь. Эмоции взяли верх. Ты во власти презрения, которое ты испытываешь к своему отцу. Он увидел это и действует соответственно. Следовательно, возник фундамент твоего краха. Что Веннн Стог-ггул достоин презрения, это факт... полезный - при соответствующих условиях. Но всего лишь факт. Опасны твои эмоции, потому что они заслонят от тебя его силу и хитрость.
Юноша долго молчал. Осмыслить слова Старого В'орнна всегда было нелегко; иногда это казалось невозможным.
- Ты, разумеется, прав. Кто такой Веннн Стогггул? Отныне он перестает быть моим отцом. Просто еще один игрок на поле.
- Если ты так думаешь... если ты действительно чувствуешь это, Стогггул Курган, то на сегодня мы закончили.
В пустом банкетном зале регент Стогггул пристально разглядывал голографическое изображение Кундалы, когда в открытую дверь вошла Далма.
- Любимый.
Он повернулся к ней и нахмурился.
- Я наблюдал за тобой сегодня. Сколько раз я просил тебя не показываться в официальных комнатах? Они предназначены для государственных дел.
- Уже рычишь? - Далма приблизилась в вихре парчи. Последнее время она пристрастилась покупать украшенные пышной вышивкой кундалианские ткани и мастерила из них платья. - Ах, я не помню, чтобы ты вообще о чем-то меня просил. - Она всунула ногу ему между ног.
Стогггул не ответил на призыв. Не следовало позволять ей догадываться, насколько он стал зависеть от ее ума и связей. Как любая высококлассная лооорм, она имела доступ в самые разные круги общества - и в'орннского, и кундалианского, - куда ему, несмотря на сосредоточенную в его руках власть, было бы не попасть. Разговоры в постели - мощный инструмент, если их подтолкнуть в нужном направлении.
- Я позволил тебе пользоваться моими личными покоя - ми. Очевидно, этого тебе недостаточно.