Аватары йа-гааров продвигались вперед, и Джийан поняла, что нужно действовать. Отвлечь их внимание не удалось, и она попыталась отступить, попятившись в темно-синие заводи, созданные из вещества тени. Однако Аватары упорно надвигались, и теперь вопрос, мучивший ее с тех пор, как она осознала свой Дар, возник еще более настоятельно. Ее учили, что Осору - священное колдовство Миины, однако Дар показал ей и другую сторону. Она мельком увидела Тьму, составляющую суть Кэофу, и задумалась над ее истоками. Если Осору - колдовство Миины, то что же такое тогда Кэофу?
Аватары вошли в ее мир темно-синих теней, и Джийан, вдыхая одной ноздрей, а выдыхая другой, преобразилась в собственную Аватару - Рас Шамра, птицу с громадными крыльями, большими чешуйчатыми когтями и длинным, злобно изогнутым клювом. Когда Аватары Малистры бросились к ней, она распростерла огромные крылья и первой вонзила в них когти.
Они кружили вокруг нее, а она их сбивала. Не обращая внимания на удары, она метила им прямо в глаза - хранилище заклятий, - ослепив одного при первой же атаке. Другой йа-гаар прыгнул ей на спину, царапая когтями сначала одно крыло, потом другое. Она упала и, когда он набросился на нее, проткнула один глаз кривым когтем. Заклятие к заклятию - они атаковали и контратаковали, пока Джийан не оказалась на спине. Одноглазый йа-гаар сразу же вцепился ей в горло. Его сила резко возросла. В это мгновение она заглянула в золотой глаз и увидела все, что ее ждет.
Гнев дал крылья ее Дару, полностью освободив его. Она сама наблюдала с каким-то остолбенелым благоговением, как ее контрзаклятие разрывает йа-гаара Малистры, нить за нитью расплетая заклятие, так искусно и старательно исполненное.
Для радости у Джийан было всего мгновение. Преобразуя тень и свет, перед ней возник синевато- багровый рубец, похожий на исполинский открывающийся глаз. Глаз обладал цветом, попирая отсутствие цветов в Иномирье! Его сила морщила и искажала саму структуру Иномирья Осору. Джийан едва хватило времени вызвать Белый Колодец, собирающее заклятие для получения необходимой информации, и спастись бегством. Она уже . чувствовала зловещее притяжение исполинского Глаза. Понадобилась вся ее отчаянная сила, чтобы уклониться от заклятия. Охваченная ужасом, она бежала.
Джийан открыла синие, как свистики, глаза и с болью посмотрела на Хачилара.
- Они идут!
- Кто? Кто идет?
- Я узнала ее. Боевых псов направляет могущественная колдунья Черной Грезы. - Неожиданно она ахнула и забилась в его руках. - Олллн Рэдддлин. Он ведет твою прежнюю свору против нас!
20
Келлы
Отсеченная голова покатилась по запятнанному кровью полу, остановившись между ног Рианы. Она мерзко ухмыльнулась, почмокала почерневшими губами и произнесла: 'Тебя окружает тень, молодой господин. Берегись. Ты отмечен Древним. Шрам пронзает тебя. Я вижу смерть, смерть и снова смерть! Лишь равносторонняя истина может спасти тебя!'
Потом она произнесла имя, которое Риана, как ни старалась, не расслышала...
Риана очнулась, мокрая от пота, сердце болезненно колотилось под наливающимися грудями. Слова старого кундалианского провидца из Аксис Тэра звучали в ушах. Что он имел в виду? Что такое равносторонняя истина?
С тех пор как Бартта вынудила ее присутствовать при казни лейны Астар, Риана чувствовала себя беспомощной и ужасно виноватой. Ее тошнило от самого вида Бартты. Что кундалианка - особенно рамаханская конара! - могла уничтожить невинную жизнь, уничтожить так садистски как Бартта, только подтверждало теорию Астар: монастырь захватило ужасное зло. Риана чувствовала зло, отраву под кожей Бартты: шныряющие глаза запали в провалы черепа, грубая и мертвенно-бледная кожа, прилизанные и безжизненные волосы. Бартта редко спала, только пила свои отвратительные зелья глухими ночами, когда была уверена, что Риана спит. От нее пахло могилой. А Риана привязана к ней, ее безопасность зависит от Бартты. Безопасность в руках изверга!.. Ирония ситуации не ускользнула от Рианы. Она напускала на себя безразличный вид, зная, как важно прятать истинные чувства от Бартты, но ощущала, как в ней, кипя и пенясь, поднимается возмущение. Если она не сумеет обуздать себя, ее ждут серьезные неприятности.
В результате Риана с новыми силами взялась за учебу. Все наставницы от Вещей Истории до Сравнительной Фитохимии - заметили это и сообщили Бартте, которую усердие ученицы обмануло. С рассвета до заката Риана была занята: утренние занятия, вечерние молитвы. Долгими жаркими летними днями работа в группе девочек, расширяющих подземную трапезную. Та находилась в самой древней части монастыря Плывущей Белизны и потому серьезно нуждалась в обновлении. Кто знает, сколько веков назад ее построили?
Риана не жаловалась, когда Бартта направила ее на работы в месте, которое ученицы только наполовину в шутку называли Преисподней. Когда Риана упомянула об этих разговорах, Бартта засмеялась.
- Ученицы избалованы. В отличие от тебя, Риана, они понятия не имеют, что означает работать по- настоящему или о том, что физический труд сам по себе может быть ритуальным очищением. Должна сказать, я довольна твоими успехами. Признаться, у меня были сомнения, когда ты вернулась из Ледяных пещер. Ты явно не имела представления о том, что здесь дозволено, а что нет.
Через неделю после того, как Риану впервые разбудил повторяющийся сон об Астар, Бартта стояла у нее за спиной и расчесывала длинные роскошные волосы с энергией и удовольствием, какие Риана редко замечала у нее в течение дня. Это стало ежевечерним ритуалом, таким же священным, как молитвы.
- Вероятно, отчасти я сама виновата: позволила тебе попасть под влияние лейны Астар. Если бы я только лучше разбиралась в характерах... Ладно. Бартта взмахнула рукой, словно отмахиваясь от неприятных мыслей. - Здесь, в Плывущей Белизне, мы находимся в самом сердце нашей духовной и нравственной вселенной. Без суровой дисциплины духовность и нравственность сразу рассеиваются. Небрежность ведет к разброду. - Она слегка сжала плечо Рианы. - Приятно видеть, что ты приспосабливаешься к нашей дисциплине. Скоро ты увидишь, как эта суровость приносит плоды углубляющейся связи с Минной и всем святым.
Бартта продолжала расчесывать ее волосы. Странно, но Риана не испытывала отвращения. Позже она удивится этому, однако пока вопрос ускользал из ее разума. В равномерном поглаживании было что-то успокаивающее, как и в звуках голоса Бартты, который также отличался от того тона, каким она говорила днем.
- Ты моя ученица и потому очень быстро поднимешься от ученицы до лейны, а со временем и до шимы. - Она погладила Риану по щеке. - Продолжай заниматься с тем же рвением, а об остальном позабочусь я. Больше ни одна конара не может пообещать такое.
Риана повернула голову.
- Нас учат, что все рамаханы одной степени равны. Но ведь это не так?
- Разумеется, не так! - Бартта ласково повернула ее голову, продолжая водить щеткой. - Официальная доктрина хорошо выглядит на пергаменте, но реальность требует, чтобы внутри каждой степени существовал некий невысказанный порядок.
- На чем же он основан? - задумчиво спросила Риана. - Явно ведь не на старшинстве.
Бартта засмеялась.
- Конечно. На самом деле я - самая младшая конара в Плывущей Белизне. Она всегда приходила в хорошее настроение, когда говорила о себе. - Вождями становятся, а не рождаются. Это - главное откровение моей жизни, которое тебе не мешает усвоить. - Она понизила голос. - Как становятся вождями? Надо быть намного, намного умнее окружающих. А как проявлять ум? Есть способы иметь дело с нашими рамаханами - со временем я обучу тебя некоторым секретам, которые, должным образом примененные, значат для порядка гораздо больше, чем старшинство. Вот почему я - старшая среди всех конар; вот почему они подчиняются мне в вопросах и светской политики, и священных догматов. Я сделала себя необходимой. Они полагаются на меня, зависят от моей воли.
Бартта отложила щетку с коровой щетиной, любуясь делом рук своих, словно каллиграфией.
- А теперь, поскольку ты порадовала меня, открою тебе первый секрет. Чем больше ты заставляешь других зависеть от твоей воли, тем меньше они думают сами. Скоро твое мнение начинают принимать без возражений. Оно воспринимается как новый догмат.
- Но я так мало знаю...
