Они сошли с повозки и проскользнули в безмолвное черное здание. Ронин закрыл за собой дверь, а Кири шагнула куда-то в кромешную тьму. Он услышал негромкие звуки и мгновение спустя увидел желтый огонек зажженной ею лампы.
Она провела его через комнаты, которых на этом этаже было четыре.
– Это – склад Ллоуэна, – сказала Кири. – Здесь хранятся его товары и здесь же обычно живет его старший закупщик.
– Ллоуэн тоже хонг?
Она рассмеялась.
– О да. Он – владелец маковых полей на севере.
Они зашли в другую комнату.
– Здесь, – тихо проговорила она, – хранятся сладкие сны, которых хватит на десять тысяч жизней. Сны страсти и сны отчаяния.
– Что?
Она вздрогнула.
– Ничего.
Они двинулись дальше.
– Смотри, – сказала она. – Это контора закупщика. Он – посредник между Ллоуэном, подрядчиками по разгрузке-загрузке и кубару. Он руководит ежедневными перевозками и следит за хранением товара. Очень прибыльное место.
– А где он сегодня?
Она с улыбкой повернулась к нему.
– В Тенчо, мой воин. В Тенчо.
Помещение на втором этаже растянулось почти по всей длине здания. Дальняя стена представляла собой застекленные двери с жалюзи, сквозь которые мерцала манящая ночь.
Слева, почти во всю ширину комнаты, расположилась необъятных размеров кровать со множеством подушек. Справа на деревянном дощатом полу лежали ковры. В дальнем углу виднелся массивный письменный стол. Еще здесь стояли несколько приземистых кресел, сплетенных из прочного гибкого тростника.
Ронин прошел через комнату и толкнул застекленную дверь. Она открылась на широкую террасу.
Под ним раскинулось море, покрытое блестками серебристого лунного света, рассыпавшегося на волнующейся поверхности фейерверком мерцающих искр. Сейчас, ночью, оно было настолько чистым, что казалось дорогой, зовущей в небесные выси, к беспредельным клубящимся берегам. У Ронина захватило дух. Он стоял на террасе и вслушивался в безмолвие, сплетенное из тихого плеска волн возле свай причала, тихого скрипа стоящих на якоре кораблей, шевеления спящих на лодках, рассыпанных на волнах, влажного плюханья рыбы. И эти звуки – уже знакомые и родные – заставили Ронина еще острее ощутить абсолютное отчуждение космоса, нависающего над ним обломками расколотого мира.
Он почувствовал, что Кири приближается к нему сзади, еще до того, как тело ее прикоснулось к его телу. Сквозь шелк струилось тепло ее кожи, отчетливо ощущались очертания ее грудей и бедер, упругих и мягких одновременно. Ронина обдало жаром.
Он повернулся и припал к ее губам. Ее маленький язычок заскользил у него во рту, а вокруг них растекались ночные звуки – нескончаемый плеск, тихое пение кубару, готовившихся к отплытию кораблей с первым лучом рассвета, отдаленные крики на празднике Ламии. Кончиками пальцев Кири провела сверху вниз по его позвонкам.
Она увлекла его в комнату, и морской ветерок провожал их до самой кровати.
Ее волосы хлестали его по лицу, когда он, распахнув ее халат, целовал отливающую матовым светом кожу. Желание его было неистовым, всепоглощающим.
Она застонала. Еще раз. Еще.
И его подхватило потоком.
Невесомость после напряжения.
Все двери раздвинуты, перед ними опять – море и небо.
– Ты сегодня ходил в Совет.
Ее голос звучал озадаченно.
– Да, во второй половине дня.
– И сражался с зелеными. Глупее трудно и придумать.
– Я был вынужден, – вздохнул он.
– Тебе пришлось убить одного?
– Не одного. Больше.
Она тихо вскрикнула.
Луна скрылась за облаками, и снова пришлось зажечь лампу. Они помолчали, вслушиваясь в тихий плеск волн.
– Теперь они придут за тобой.
