- Скорее! - крикнула она Николасу и сунула ему нож. - Вырезай этот участок кожи! Скорее! Я наступила на артиллерийский снаряд, который начинен белым фосфором. Этот фосфор попал мне на бедро. Если не вырезать кожу, фосфор проест мне ногу!
Николасу не раз приходилось слышать рассказы о фосфорных ожогах, когда сам воздух вызывает взрыв зажигательной смеси, и он понимал, что медлить нельзя.
- Обними меня и держись крепко!
Он воткнул нож в ее горящую плоть и с силой нажал на рукоятку. Пока он вырезал кожу, Бэй хватала воздух открытым ртом, по щекам ее текли слезы. Потом она жутко вскрикнула и потеряла сознание. Николас, разорвав на полоски свою рубаху, сделал жгут, перетянул девушке бедро, чтобы остановить кровотечение, а потом, как смог, забинтовал его. Бэй все еще не приходила в сознание. Он сел около вьетнамки и начал размышлять, куда она хотела отвести его. Надо было что-то предпринять, нельзя было сидеть и ждать, когда их найдут солдаты. Но как отыскать выход из лабиринта без Бэй? И все-таки он решил попытаться.
Николасу потребовалось почти два часа, чтобы добраться до того места, где около мины-ловушки они видели скелет овчарки. Большую часть пути он протащил Бэй на плече, стараясь поскорей вытащить ее из подземелья. Ничем другим он помочь ей не мог. Один раз он почувствовал, что где-то рядом находятся солдаты, и сумел избежать встречи с ними.
Наконец можно было отдохнуть. Николас положил девушку на землю и постарался внутренним взором проникнуть в ее организм. Состояние Бэй было тяжелым, она очень ослабела, кроме того, ей грозило заражение крови: рану следовало обработать, дать девушке антибиотики, а у Николаса с собой никаких медикаментов не было. Оставалось одно - сосредоточить всю свою энергию, чтобы помочь ей справиться с угрозой заражения. Этого он добился, однако сделать так, чтобы рана совсем затянулась, Николасу не удалось. Он еще раз окинул взглядом девушку и вдруг заметил, что ее локоть почти коснулся выходящего на поверхность взрывателя осколочной гранаты. Слава Богу, взрыва не последовало.
Через некоторое время, подхватив Бэй на руки, Николас протиснулся через дверцу тоннеля и очутился в камере с водой. Она доходила ему до пояса. Теперь Николасу предстояло нырнуть, пройти еще через две двери, но чтобы девушка при этом не захлебнулась. Ее тело тянуло его вниз, запутывалось в проводах и проволоке, корягах и всяческих отбросах, но он все-таки выбрался к реке и поплыл к противоположному берегу. Не успел Николас вытащить Бэй из воды, как девушка закашлялась, и он увидел, что она пришла в себя.
- Господи, что со мной такое? - прошептала она в полузабытье.
- Белый фосфор. Я вырезал горящий участок кожи. Теперь все хорошо, успокойся.
Рассвело. В кустах запели птицы; зажужжали какие-то насекомые; утренний ветерок принес с плантаций крепкий запах эвкалипта. Эти плантации появились здесь уже после того, как американцы во время войны обработали этот район ядовитыми химическими веществами.
Линнер тронул Бэй за плечо.
- У тебя нет сил, но надо идти. Я помогу тебе добраться до врача.
- Не стоит беспокоиться, - раздался резкий голос откуда-то сверху. Теперь за вас обоих отвечаю я.
Николас поднял глаза и увидел человека с пистолетом, его дуло было опущено вниз. Человек был одет в форму сайгонской полиции. Это был тщедушный вьетнамец, лицо у него было хитрое, глаза и зубы - желтые. Когда-то Синдо говорил о таких: 'хищник из темной подворотни'.
Вьетнамец представился:
- Старший инспектор Ханг Ван Кьет. - И скомандовал: - Встать!
- Я гражданин... - пытался было протестовать Линнер.
- Я сказал: встать! - повторил инспектор и прицелился в Николаса.
Тот встал, с трудом приподняв Бэй, и приговорил с мольбой:
- Ради Бога, помогите! Девчонке плохо. К ее бедру прилип фосфор и загорелся. Я вырезал кусок кожи грязным ножом. Видите, ее знобит? Наверное, началось заражение. Надо скорее доставить ее в госпиталь.
Ван Кьет спустился с откоса и уставился в бледное, изможденное лицо Бэй. Дулом пистолета он разворошил окровавленную повязку на ее ране, и девушка, вскрикнув, снова едва не потеряла сознание. Инспектор, помолчав, спросил:
- Вы находитесь в запретной зоне. Что вы делали в тоннелях?
- Любовались достопримечательностями.
В ответ Ван Кьет направил свой пистолет сначала на Николаса, потом на девушку и выстрелил. Пуля попала прямо ей в грудь.
Линнер бросился к Бэй. Она лежала наполовину в воде, окрашивая ее своей кровью.
- Не шути, парень, - спокойно проговорил инспектор. - Ты обвиняешься в шпионаже против суверенной республики Вьетнам, и мне это известно.
Бэй еще дышала и пыталась что-то сказать:
- Чы Гото...
Николас встал на колени и приблизил к девушке свое лицо.
- Я должна...
Ее голос был как шелест ветра в речном тростнике. Линнер приложил ухо к груди Бэй: ее сердце едва билось. У Николаса перехватило горло - это он виноват в ее гибели!
- ...сказать вам...
- Оттащите же его от этой суки! - приказал Ван Кьет кому-то стоявшему за спиной Николаса.
- ... о Плавучем городе... тоннели на полпути между ним и Сайгоном... - девушка захрипела и стихла.
Дула автоматов уткнулись в спину Линнера.
- Вставай, парень! - заорал инспектор полиции и оттащил Николаса от умирающей Бэй. Его хищное, как у хорька, лицо налилось кровью и потемнело от ярости: - Ты там в тоннелях трахался! Все зачтется: и блуд, и убийство, и шпионаж. Тебя расстреляют. Ты - человек конченый!
КОННЕКТИКУТ - НЬЮ-ЙОРК - САЙГОН
- Дядя Лью! - Франсина бросилась к Кроукеру и крепко обняла его. - Мы и не надеялись, что когда-нибудь вас снова увидим...
- Я обещал, что вернусь, не так ли? - широко улыбаясь, проговорил детектив, прижимая к себе девочку.
Нынешнее задание Кроукера было настолько трудным и во многом для него неприятным, что он предпочитал о нем не думать. И в результате ни о чем другом думать не мог. По характеру он был человеком упрямым, но все для него изменилось, когда он встретил и полюбил Маргариту Гольдони де Камилло. Кроукер расследовал убийство брата Маргариты, Доминика Гольдони, самого могущественного и влиятельного руководителя мафии в восточной части Соединенных Штатов, когда, к своему удивлению и ужасу, влюбился в Маргариту. Франсина была ее дочерью.
Девочка втащила детектива в гостиную, отделанную в деревенском стиле. Дом принадлежал приятельнице Маргариты, у которой Франсина и ее мама находились сейчас в гостях.
Фрэнси страдала булимией*. Болезнь эта стала развиваться у девочки, когда она поняла, что родители ее презирают друг друга, а отец, Тони де Камилло, систематически издевается над матерью. В прошлом году Кроукер помог Фрэнси справиться с булимией и таким образом прочно привязал ее к себе, что послужило еще одной причиной, из-за которой Тони возненавидел его.
* Болезнь, при которой человек постоянно испытывает чувство голода.
- Как я рада видеть тебя, - говорила Фрэнси, держа детектива за руку. - И как здорово, что ты пришел именно сегодня, потому что...
Открылась входная дверь и вошла Маргарита. Увидев Лью, она замерла на месте. Удивление, промелькнувшее на ее лице, быстро сменилось неподдельной радостью, которую она так же быстро подавила.
- Лью, - произнесла она своим низким мягким голосом. - Вот так сюрприз!
Надо сказать, что это было весьма сдержанное приветствие. Последний раз они виделись накануне Нового года в токийском аэропорту. Тогда Маргарита улетала в Штаты, а Кроукер провожал ее. Расставаясь, его любимая сказала: 'Если я никогда тебя не увижу, я просто умру'. В ее янтарных глазах застыли слезы, а
