полковника с большой любовью. Хорошо помню его похороны, тогда в первый и последний раз в жизни мой отец заплакал. - Акинага бросил взгляд на кроваво-красные знамена камикадзе, висевшие над их головами, и чуть улыбнулся. - Николас не во всем похож на своего отца. Полковник был гибким человеком, а его сын, как истинный самурай, придерживается жесткого кодекса чести. Если бы он жил в семнадцатом веке, то я думаю, никогда бы не смог нанять ниндзя, чтобы обойти законы Бусидо. И погиб бы в ближнем бою.
Усиба кивнул.
- Да, Николас Линнер унаследовал черты легендарных японских героев, он никогда не сдастся противнику, даже если тот будет сильнее его. Я в этом убежден.
Наохиро снова замолчал, почувствовав, как его охватывает озноб. Надо было бы надеть пальто потеплее, но делать это ему не хотелось, чтобы не показывать никому свою слабость, особенно этим шакалам - членам тайного совета.
- Акинага-сан, - продолжал он, - половину своего рабочего времени я провожу среди американцев и смею вас заверить, что не уважаю их. Считаю, что они уничтожают нашу культуру, превносят в наше общество дух стяжательства и коррупции. Но есть люди, которые не подвержены растлевающему влиянию Запада, среди них и Николас Линнер. Но Теса этого не понимает. - На лице Акинаги появилась гримаса отвращения. - Мне кажется, он мечтает взойти на трон кайсё, хотя притворно утверждает, что сама идея кайсё для него неприемлема, поскольку при этом в руках одного человека сосредоточивается слишком много власти. Вот он и стремится разделаться с Линнером, чтобы доказать свое превосходство над всеми нами.
В словах Акинаги Усиба почувствовал неприкрытую ненависть к Тёсе и понял, что ему не хватает сейчас
Оками, который, несмотря на все его недостатки, умел сохранять единство в рядах тайного совета. Теперь же между оябунами то и дело вспыхивала война, каждый из них тайно стремился к власти и очень мало заботился о том, что подрывает Годайсю, вредит их общему делу. В первый раз за все это время Усиба пожалел, что несколько месяцев назад сам приложил руку к тому, чтобы устранить кайсё.
- Я, как и все мы, давал клятву, - продолжил он, сжав кулаки, Годайсю для меня превыше всего, потому что эта организация может сделать то, что правительству никогда не удастся - добиться господства на международном рынке, продавая любые товары - от компьютерных микросхем до оружия, от нефтехимических продуктов до наркотиков. Наша экономика хромает, прибыли падают, некоторые компании начали закрывать заводы, увольнять рабочих и служащих. Это немыслимо! Кроме того, наша банковская система начинает уже трещать по швам. Многие банки обанкротились, и это далеко еще не конец. А хитрые американцы мечтают, чтобы йена укрепилась. Они говорят, что это поможет им покрыть дефицит их торгового баланса. Но я-то знаю, чего они хотят на самом деле. Им известно, что крепкая йена задержит развитие нашей экономики, потому что из-за нее ухудшаются условия торговли на всех заморских рынках. Американцы сбросили нас в пропасть и хотят, чтобы мы никогда из нее не выбрались.
- Но весь этот хаос лишь играет на руку Годайсю, - заметил Акинага, в такой обстановке есть все условия для нашего процветания и роста, разве не так?
Усиба кивнул.
- Согласен с вами. Вот и надо, чтобы тайный совет стремился только к достижению единственной цели Годайсю - всемирного экономического господства. И не отвлекался на другие, узко личные, мелкие дела.
Вечернее небо было освещено странным пурпурно-красным цветом. Минуту спустя Николас понял, что источником этой таинственной иллюминации была вереница машин, преодолевающих последний участок дороги перед Ку Чи. Он прикрыл глаза руками и, к своему ужасу, увидел, что к ним движутся не только полицейские, но и армейские транспортные средства для перевозки подвижных отрядов.
- Они спустили с цепи всех собак, - тихо сказал он.
- Да, это так, - вздохнула Бэй. - Должно быть, у вас очень могущественные враги, Чы Гото.
- Думаю, что не только у меня, но и у вас...
Бэй строго взглянула на него.
- Каждый год я трачу уйму денег, чтобы врагов у меня не было. - Она еще ниже пригнулась к земле у холмика, за которым они укрылись.
Беглецы находились примерно в трехстах ярдах от дороги, Николас уже мог разглядеть, как автобус, в котором они ехали, остановился у контрольного пункта. Солдаты облепили машину, а водитель, держа руки за головой, отвечал на вопросы офицера.
- Их слишком много, - сказала Бэй, как бы размышляя вслух. - Нам никогда не добраться до Ку Чи.
- В таком случае вернемся в Сайгон.
- Невозможно. Уже четвертый час утра. Рассветет раньше, чем мы доберемся туда пешком, и нам негде будет укрыться. Кроме того, мне кажется, что не успеем мы тронуться в путь, как нарвемся на еще один контрольный пункт.
- Может быть, все-таки стоит попытаться?
Бэй пожала плечами, и они отправились назад в Сайгон. Но не успели пройти и сотню ярдов, как девушка толкнула Николаса, и он упал на мокрую землю. Она показала рукой туда, где горизонт озарялся светом фар джипов и грузовиков.
- Вот видите, я была права, - прошептала она. - Нас ждут. Мы в ловушке. Есть только один- единственный выход...
Они повернули назад и двинулись в направлении Ку Чи, но, когда добрались до холма, обстановка уже изменилась. С помощью своего тау-тау Николас попробовал узнать, где сейчас неприятель, и сразу почувствовал множество враждебных присутствий, находящихся в движении. Он скорчился рядом с Бэй.
- Они идут сюда! - произнес он. Бэй вскарабкалась на вершину холма. Откуда вы знаете? Я ничего не вижу.
- Поверь мне, Бэй. Сюда движутся десятки солдат. Возможно, нас предал водитель.
- Нет, не может быть. Но все-таки надо уходить...
Вскарабкавшись на холм, девушка скатилась вниз по правому склону, затем только ей известными тропинками повела его в сторону от Ку Чи и рассыпавшихся цепью вьетнамских солдат.
Вскоре Николас почувствовал запах стоялой воды на рисовых полях. Так они пробежали, наверное, с полмили. Затем Бэй резко свернула и предупредила:
- А теперь - осторожнее!
Ноги проваливались во влажную землю, перемешанную с песком и осколками камня. Корни и гниющие ветви цеплялись за одежду и царапали кожу.
- Неужели нет дороги получше? - спросил он.
Бэй махнула рукой.
- Повыше земля утрамбована, идти легче, но там минное поле. Даже местные жители боятся к нему приближаться.
Через некоторое время они вышли к реке.
- Перейдем ее вброд. Если вдруг потеряете равновесие, ложитесь на спину, - посоветовала Николасу девушка. - А то глазом не успеете моргнуть, как пойдете ко дну.
Они двинулись против течения. Плыть было невозможно, и беглецам пришлось идти по илистому, зыбкому дну, вода то и дело сбивала их с ног, но все же им удавалось потихоньку продвигаться вперед. Наконец они уткнулись в скалу, и Бэй сказала:
- Стойте, подождите меня здесь.
- Почему, что случилось?
- Вьетконговцы сделали в тоннелях Ку Чи множество вентиляционных дверей. Некоторые из них выходят прямо в эту реку. Потом ими никто не пользовался и даже не пытался отыскать их, так как было известно, что партизаны поставили у выходов из тоннелей мины-ловушки.
С этими словами девушка скрылась под бурлящей поверхностью воды. Николас почувствовал, как все в нем напряглось. Он стал глубоко дышать, погрузился в медитацию и сразу же ощутил, что Бэй продвигается к поваленному дереву. Внутренним взором он увидел, что дерево это служило специальным знаком и указывало на то, что где-то рядом находится дверь. Однако мины у входа он не почувствовал, но это отнюдь не означало, что ее там нет. Благодаря своим способностям он мог легко найти тропинку в полной темноте,
