припаркованными машинами. Их аккуратные тугие черные зонтики были похожи на школьную форму. Людские толпы, подобно приливу и отливу, поднимались из подземки и снова спускались, выполняя повседневные дела и обязанности со стоическим упорством солдат, занятых строевой подготовкой. Из-за всего этого казалось, что некоторые районы Лондона приняли полностью американский вид. Когда-то улица Пикадилли Серкус была как бы квинтэссенцией всего английского. Теперь же на ней размещалось много американских магазинов, неистово предлагавших всем свои товары, и это делало ее похожей на одну из улиц Нью-Йорка. Ее неброские краски превратились сначала в кричащие, а потом и в тошнотворно фальшивые, и, подобно всем фальшивкам, улица обрела свою, порой пугающе независимую, жизнь.
И снова Веспер удивила Кроукера. По его расчетам, она должна была сразу из аэропорта Хитроу отправиться прямиком в Хаммерсмит, где располагалась компания 'Мэлори Энтерпрайзес'. Вместо этого ему пришлось последовать за ней до Белгравии, где она вышла из такси на Кингс-роуд и пешком направилась к Итон-сквер. Из городского дома, в который она вошла, открывался великолепный вид на остроконечные шпили церкви Святой Троицы к северу от Слоун-сквер.
В аэропорту Хитроу детектив чуть было не упустил ее из виду. На пути к месту выдачи багажа она зашла в дамскую комнату. Когда десять минут спустя Веспер вышла оттуда, на ней был рыжий парик длиной до плеч. Она сняла дымчато-коричневые контактные линзы, и теперь ее изумительные васильково-синие глаза сияли на заостренном книзу, в форме сердечка, личике. Макияж на ее лице был весьма экстравагантен - губы были накрашены помадой цвета баклажана, а на ресницах и веках лежал толстый слой черной краски. Шею облегал высоко повязанный шарфик, туфельки она сменила на блестящие черные пластиковые сапожки выше колена, а вместо джинсов и рубашки надела черное облегающее платье из искусственного шелка, едва прикрывавшее бедра. Лью ни за что не узнал бы Веспер, если бы не ее квадратная сумочка, висевшая через плечо.
В Лондоне Кроукера ожидали значительные трудности: его федеральный значок был здесь совершенно бесполезен и даже, наоборот, мог принести ему массу неприятностей от местных полицейских, которые, он знал это по собственному опыту, не любили, когда янки вмешиваются в их дела. Он уже почти пожалел, что отказался от предложения Бэда Клэмса оказать ему здесь помощь. Но имелся и другой выход - Лью был знаком со старшим инспектором Скотланд-Ярда. Познакомились они в Нью-Йорке, куда сбежал один из подозреваемых, дело которого вел старший инспектор. Тогда Кроукер вместе со своими коллегами выследил подозреваемого и способствовал его выдаче другому государству в лице старшего инспектора.
Инспектора звали Том Мэйджор, про себя Кроукер называл его Большой Том, так как в английском языке слово 'мэйджор' означает 'большой'. Том был краснощеким мужчиной лет пятидесяти. У него было замкнутое тяжелое лицо йоркширца и усы, похожие на выгнутый руль велосипеда. Выражение его лица говорило о том, что он каждую минуту готов вступить в бой - такое выражение обычно бывает у боксеров. Он, кстати и был им, когда служил в армии. Том всегда улыбался и очень любил эль - особый род пива, который мог поглощать в невероятных количествах. Он также обожал огромные сандвичи, набитые до отказа начинкой.
Мэйджора в Нью-Скотланд-Ярде не оказалось, но когда Кроукер предъявил свое удостоверение, сержант направил его на Флад-стрит в Челси. Детективу пришлось воспользоваться такси, так как в Челси не было метро, а в маршрутах автобусов он разобраться не смог. Такси стоило страшно дорого, но Кроукер успокоил себя тем, что снова находится на обеспечении сенатора Дедалуса.
Из-за того, что в Челси было сравнительно трудно добраться, этот район оставался последним анклавом 'цивилизованных' жилых кварталов, которыми когда-то Лондон славился на весь мир. Мэйджора Лью нашел легко. Том наблюдал за работой полицейских, которые раскапывали ту часть сада, где новый владелец дома, сажая ель, обнаружил трупы. Потревоженные в своей зимней спячке, луковицы нарциссов и тюльпанов ровными рядами лежали на кучах земли, а поодаль были расстелены широкие пластиковые мешки. На них лежали три неполных скелета. Проходя мимо полицейских, Кроукер услышал, как один из них сказал: 'Неудивительно, что этот сад так дьявольски пышно разросся'.
Мэйджор, склонившись над одним из пластиковых мешков, кончиком авторучки счищал с черепа частицы земли и корней травы, пока фотограф делал серию снимков с разных точек.
- Томас!
Мэйджор поднял голову. На его лице мелькнуло раздражение, которое, впрочем, сразу же исчезло, как только Том узнал Кроукера.
- Бог ты мой! - сказал он, выпрямляясь и отряхивая брюки. - Вы только посмотрите, кто к нам пришел!
Двое полицейских прекратили копать и посмотрели в их сторону, но тут же снова принялись за работу.
- Что принесло тебя в солнечный Лондон, старина? - с этими словами он крепко пожал руку Кроукеру. - Оказаться в Лондоне в это время года не слишком-то приятно.
- Я по делу.
Мэйджор оглядел Кроукера с ног до головы и шумно потянул носом. - Ты не привез мне сандвичей от Стейдж Дели, а?
- Нет, извини. Я подумал, таможня меня не пропустит с ними.
Том рассмеялся.
- Да ладно, старина. У меня уровень холестерина и так взлетел до неба - и все из-за моей любви к почкам и бифштексам. Впрочем, мой кардиолог считает, что я должен избегать стрессов.
Он жестом показал на останки, лежавшие у его ног.
- Ты только посмотри! Вот что один человек может сделать с другим.
К Мэйджору подошел один из его подчиненных.
- Сэр, мы закончили предварительный опрос всех соседей. Что дальше?
- Идите домой и выспитесь. - Мэйджор махнул рукой. - И скажи это всем остальным парням. Пусть новый владелец дома придет завтра утром ровно в девять в офис Холуорта на Лукан-стрит. Мне надо поговорить с ним, пока дело не приняло дурной оборот.
- И что вы собираетесь сказать ему?
- Только то, что нужно. Что труп, первым извлеченный из земли, принадлежит иностранному подданному - поэтому и вызвали нашу команду.
Мэйджор повернулся к Кроукеру.
- Мы приехали в этот веселенький дом еще до рассвета. А мой врач еще советует, чтобы я избегал стрессов. Он, должно быть, совсем спятил.
- Послушай, Том, я вижу, у тебя забот полон рот, но прошу уделить мне несколько минут Мне нужна помощь.
- Помощь? Пошли выпьем и поговорим. Есть тут одно заведение на Кингс-роуд.
Том протер глаза большими пальцами обеих рук и выпрямил спину со стоном облегчения.
- Я рад, что ты приехал. Есть повод воспользоваться передышкой. Мозг тупеет, если его постоянно эксплуатировать. - Старший инспектор сказал одному из оставшихся полицейских, где его можно будет найти, и вместе с Кроукером отправился вверх по Флад-стрит.
- У тебя есть где переночевать?
- Нет, если ты имеешь в виду номер в отеле. Я только что приехал.
- Перекати-поле, да? - Том усмехнулся. - Это похоже на тебя, Льюис.
Мэйджор был единственным человеком, который называл Кроукера Льюисом. Даже его отец звал сына Лью, Они дошли до Кингс-роуд и свернули направо.
- Что ж, можешь переночевать у меня, если хочешь.
- Не хочу обременять твою хозяйку.
- Об этом, старина, не беспокойся. Мойра ушла от меня два с лишним года назад.
- Прости...
- И все из-за этой чертовой работы.
Том открыл дверь бара, и в нос им ударил знакомый пивной дух.
- Нельзя одновременно иметь любимую жену и любимую работу. Во всяком случае такую работу, как моя. - Он пожал плечами. - Мойра все жаловалась, что телефон для меня важнее жены. Впрочем, она была по-своему права. Мне без нее плохо, но, если честно, без моей работы мне было бы еще хуже.
