Валерий повесил трубку. У Леши к телефону никто долго не подходил, а затем подошла жена.
– Алло, можно Лешу?
– Его нет дома.
– А когда он будет?
– Никогда, – вякнула трубка, – оставь его в покое, Нестеренко, понял?
Валерий повесил трубку. Звонить или не звонить дальше? И тут телефон сам разразился нахальным звонком.
– Да?
– Валерий?
Нестеренко узнал голос Юрия Сергеевича.
– Тебе еше нужны деньги?
Валерию показалось, что он ослышался или что трубка лепечет сама по себе.
– Юрий Сергеевич, вы знаете, что случилось сегодня утром у меня в конторе?
– Я все знаю, Валерий. Бери тачку и будь через полчаса у меня.
Через пятнадцать минут Валерий звонил в дверь Шакурова. Тот был подавлен и расстроен утренними событиями, а паче того – ночным объяснением с женой. Ира потребовала, чтобы он немедленно бросил все и ехал с ней, но Шакуров взбунтовался – у него шли косяком важные сделки, и вся неделя была в точности как крестьянский май, когда день год кормит.
– Боже мой, – сказал Шакуров, – какое несчастье! Ты можешь рассказать, что там случилось?
– Это не твои проблемы, Саша.
– Но это из-за меня?
– Не засоряй голову. Рано или поздно я бы все равно врюхался. Лучше уж из-за тебя, чем из-за какого- нибудь Павла Сергеевича. Одолжи мне тачку, и будем квиты.
Шакуров безмолвно протянул ключи. – Ты сейчас куда? – спросил Шакуров.
– К Иванцову. Он, видите ли, дает мне ссуду.
Шакуров в изумлении дернул себя за галстук.
– Тебе? Он так и сказал?
– Ну, как раз он так не сказал… – протянул Валерий. – Поехали вместе, – решительно сказал Шакуров.
– Да у тебя ж дела! «Хитачи» на таможне…
– Я знаю Иванцова, – решительно заявил Шакуров, – если он видит, что с человека три четверти шкуры содрали, то думает: «Ах, какой сволочной народ пошел, мне только четвертинку оставили!» Так что поехали вместе, а то он четверть шкуры сожрет и еще сложные проценты возьмет, скажет, «как же, я вам блох из шкуры вывел».
Шакуров отдал Валерию не только машину: он настоял, чтобы Валера снял с себя облезлую куртку и джинсы, грязные, как совесть секретаря горкома, и надел его, шакуровский, двубортный серый костюм.
Галстук он Валерию завязал собственноручно.
Через полчаса Валерий с Шакуровым явились в старое издательство. Фирма Иванцова жила своей обычной жизнью: в угловом кабинете стайка сотрудников пила кофе, где-то трудолюбиво скрипел принтер, и узкий коридор был совершенно загроможден вынесенной из кабинетов редакционной мебелью: Иванцов продолжал обновляться.
Глава фирмы встретил посетителей уже в новом кабинете. Старые редакционные столы исчезли, уступив место длинным пластиковым созданиям с круглыми боками, мягкому ковру цвета осеннего неба и заграничным шкафам. За их прозрачными стеклами стояли невиданной толщины папки.
Иванцов грустил в кабинете один. Увидев Шакурова, он вздрогнул, но потом овладел собой и пошел навстречу, протягивая друзьям руку.
– Вы серьезно хотите дать мне денег? – спросил Валерий.
Иванцов сел. Он был явно не в себе.
– Вот что, Валера. Времена у нас сейчас неважные. У конторы денег нет. А если бы были – я не один, компаньонов много. Что это – скажут мне, одну ссуду не возвратил, другую берет?
Юрий Сергеевич вздохнул и стал рисовать пальцем кружки на столе, пряча глаза от Валерия. Он, очевидно, нервничал.
– Так что ссуды касса дать не может.
– Ясно, – сказал Валерий, поднимаясь.
– Сядь! Ничего тебе не ясно!
Валерий приостановился. Юрий Сергеевич раскрыл портфель и вытащил из него толстую пачку денег.
– На.
Валера в недоумении смотрел на зеленые доллары.
