– Памятник! – закричал Черяга, – стреляли с памятника!
– Убью! – заорал Негатив, перекрывая начавшийся визг, – пасть порву за Вальку! Ну сука, Сляб – берегись!
Черяга был прав – стреляли с величественного памятника шахтеру, возвышавшегося на три этажа над всеми новорусскими дачками, – точнее, с окружавших памятник лесов. Разумеется, к тому времени, когда молодцы Негатива и ментовка подоспели к подножию последнего, киллера и след простыл, и только отпечатки «мишленов» на влажной приречной глине свидетельствовали о том, что три минуты назад отсюда кто-то быстренько убрался.
Когда суматоха улеглась, и Черяга попытался отыскать своего школьного приятеля Старикова – оказалось, что тот давно и заблаговременно смылся.
У выхода Черягу ждал злой и въерошенный Негатив.
– Ну что, следак, – окликнул он, – не раздумал насчет завтрашнего?
– Не раздумал, – ответил Черяга.
Во рту у него был горький привкус. В разговоре с ним Извольский назвал профсоюзного лидера одним из корыстных зачинщиков забастовки и предложил следователю документы, которые могли этого лидера уничтожить. Черяга отказался плясать под дудку Извольского, и через несколько часов профсоюзный лидер был уничтожен другим способом…
Видный чернореченский предприниматель Александр Фадарин по кличке Негатив уехал из опустевшей виллы позже всех. Было уже заполночь, когда Негатив в сопровождении прикрывавших его пацанов сбежал по ступенькам и нырнул в длинный черный «БМВ», на переднем сиденьи которого ждал босса Кунак.
Автомобиль мягко перевалился через приступочек у ворот и полетел по тихим и темным улицам Чернореченска.
– Куда следак поехал, проследили? – спросил Негатив.
– К соске он поехал, на Коновалова.
Негатив на мгновение закусил губу.
– Ты зачем следака на стрелку позвал? – спросил Кунак.
Негатив помолчал.
– Есть такое мнение, – усмехнулся Негатив тяжело, – что не очень мирная будет разборка. Совсем Сляб оборзел…
– Что ж, – валить их будем?
Негатив помолчал.
– Думаю я, что большого кипиша не будет, а вот со следаком нашим что-то случится. Неровен час, шмальнет в него кто-то из премьерских ребят.
Кунак вздрогнул.
– Что-то круто ты заворачиваешь, Сашок…
– Что, очко играет? – осклабился Негатив. – Не может такая стрелка быть мирной, понимаешь? А чем своих людей класть, так лучше фраерка со стороны положить.
– Крыша у тебя поехала из-за мокрощелки, – сказал Кунак, – Чего ты важняка под пули пихаешь? Оттого, что он с соской трахнулся? Честное слово, не спались Чиж так по-глупому, давно бы уже на тебя ребята думали…
Негатив дико глянул на своего друга.
Было около девяти утра, когда серебристый «Лендкрузер» подкатил к девятиэтажному дому с осыпающимся мозаичным шахтером, и Денис сошел вниз в сопровождении Кунака и бритого качка. Следователь плюхнулся на заднее сиденье джипа рядом с Негативом, и «Лендкрузер» сорвался с места и полетел к Челябинскому шоссе.
Негатив искоса оглядел своего спутника. Выглядел следак неважно – осунувшееся лицо и круги под глазами. То ли долго разбирался с Ольгой, то ли чувствовал что…
– Ствол есть? – спросил Негатив.
Денис неожиданно вместо ответа вынул из-за пояса венгерский ТТ.
Негатив забрал у него машинку, досадливо повертел в руках и бросил под сиденье.
– Это разве волына? – спросил он, – ты бы еще китаезу взял… Держи.
И протянул Денису черный «Хеклер-Кох». Денис замешкался на секунду, принимая ствол. А что, если эта машинка уже где-нибудь спалилась? С другой стороны, кто сказал, что венгерский ТТ, найденный у брата, не утратил свою девственность в каком-нибудь мокром деле? Хотя вряд ли – Вадим не стал бы хранить мокрый ствол у себя дома.
Происходящее все меньше и меньше нравилось Денису. Какого черта Негатив, который только что чуть не загасил следака, вдруг вздумал звать его на стрелку? Ну это, в общем-то, было понятно. Увидел шикарный «Мерс», решил, что следак по жизни крутой и что неплохо будет попугать им ахтарских братков. У вас, мол, жопа хитрая, а у нас вон какой хрен с винтом. Но одно дело – мирная стрелка, на которой следак- тяжеловес будет базарить за своего брата, а другое – запутка, образовавшаяся после смерти Луханова. Оно, конечно, не факт, что Луханова замочили с подачи Извольского, может, на него кто зуб имел и подсуетился в надежде, что все спишут на ахтарскую братву – а только трудно это будет доказать через два часа. Зачем теперь Негативу Денис? И сам вмажется по уши, и Негативу только в нагрузку будет – стремное это дело, стрельба при важняке, даже ссученном…
Денис ожидал, что после смерти Луханова Негатив сам заявит, что теперь ему следак на разборке не к чему. Однако – не заявил, и даже наоборот, с издевкой осведомился: ну как, и теперь едешь? В смысле – что, очко заиграло? Бабки выбивать за брата был согласен ехать, а когда непонятки начались – в кусты?
И такая издевка была при этом в глазах бандита, что Денис не выдержал, сказал: «поеду», и теперь ругал себя последними словами.
Кавалькада до блеска вымытых джипов вылетела из города и пошла по Ахтарскому шоссе под сто сорок кеме в час.
Негатив сидел молча, куря сигарету за сигаретой и время от времени посматривая на сидящего рядом Дениса.
Нет, ничего следак не подозревает, не понял он, зачем он нужен на стрелке, и чей трупешник предъявят в Москве как доказательство того, что директор Извольский совсем оборзел. А до иных, тонких раскладов ему как зайцу до луны…
– А как ты думаешь, – неожиданно встрял в мысли Негатива сидящий рядом следак, – за что убили Луханова?
Негатив вздрогнул при звуках его голоса. Он уже подсознательно считал этого человека покойником.
– Вот приедешь и поинтересуешься, – ответил бандит.
– Он мне, знаешь ли, досье дал на угольных директоров.
Негатив удивленно повернул голову:
– Досье? Ты что, считаешь, он что-то там накопал?
– В том-то и дело, что нет, – усмехнулся Черяга. – Это не досье. Это подборка вырезок из газет. Причем половина вырезок вообще не имеет к фактам никакого отношения. Просто ругань в адрес угольных директоров, проклятия в адрес жидомасонского правительства и длинные генеалогические изыскания, долженствующие доказать, что директор Никишин должен зваться Ааронсоном, а директор Зайцев – Ривкиным.
– И что тебя смущает?
– Просто странно. Профсоюзный босс, защитник рабочего класса, и прочая и прочая. Он должен быть заинтересован в том, чтобы утопить директоров с головой. А он заезжему следаку вместо документов сплавляет вырезки из газеты «Отмороженный большевик». А потом выясняется, что этот самый профсоюзный босс протаскивал через ЗАКС новый налог на нужды шахтеров, и распоряжаться этим налогом должен был он.
Негатив насмешливо посмотрел на собеседника. Можно было бы, конечно, и не отвечать на вопрос покойника, а с другой стороны – почему бы и не ответить? От покойника большого вреда не будет…
