джипам дорогу. Он сидел у заднего выхода, на полу, и его левая рука была пристегнута к стальному поручню, а правая – к запястью Кунака. Лицо у Кунака выглядело так, словно кто-то сунул братка носом в миксер.
Над Денисом скалой возвышался пятнистый парень в шерстяной маске с прорезями для глаз, и таких шерстяных в автобусе было не меньше двадцати человек. Собственно, только один из ментов щеголял без головного убора, и это был майор Серебряков, начальник ахтарского СОБРа.
В автобусе шла перекличка населения, и хотя у присутствующих паспорта поголовно отсутствовали, Серебрякова это явно не смущало.
– Ну что, Кролик, – говорил он, обращаясь к парню слева от Кунака, – хорошо отдохнул на Канарах?
– Да уж получше чем здесь, – огрызнулся Кролик.
Спустя полчаса вся чернореченская делегация доехала до двухэтажного домика, который городской УВД делил с магазином бытовой техники. Бандитов из автобуса выводили гуськом. Закоцанные «быки» напоминали гирлянду из пляшущих человечков, вроде тех, что вешают на новогоднюю елку.
На крыльце городского УВД бандитов ждали двое: начальник милиции Александр Могутуев и генеральный директор Ахтарского меткомбината Вячеслав Извольский. С флангов директора прикрывали два амбала. Взгляд Извольского пропутешествовал по колонне пленников, скользнул по Негативу и наконец задержался на Денисе Черяге. Денис опустил глаза.
– Ты извини, Негатив, – послышался бархатный голос Извольского, – У меня в одиннадцать встреча с делегацией ЕБРР, не было у меня времени в Вычугаевку съездить. Вот я вас и решил сюда пригласить.
– Это тебе с рук не сойдет, – спокойно сказал Негатив. Он дышал тяжело, как бык после случки, и левой рукой невольно прижимал бок, в который от души саданули шнурованным омоновским сапогом.
Извольский неторопливо повернул голову. В своем дорогом костюме и легком плаще он ужасно напоминал удава, высматривающего себе жертву из шеренги скованных наручниками кроликов.
– А-а, Денис Федорович, – протянул он, глядя в глаза Черяге, – как же так? Вы, по-видимому, совсем не дорожите своей работой? Наверное, мало зарабатываете, несмотря на новенький внедорожник?
Черяга спокойно посмотрел в глаза гендиректору.
– Мой брат был дерьмо, – негромко сказал Черяга. – Но ты его убил не за то, что он был дерьмо. А потому, что ты дерьмо сам. К Луханову это тоже относится.
Улыбка Извольского была как улыбка медведя. Медведь вообще, как известно, не улыбается. Он только показывает зубы.
Потом Извольский размахнулся и со страшной силой влепил Черяге кулаком под солнечное сплетение. От оседлой жизни Извольский потерял былую легкость и технику, и в других условиях Денис мог бы легко уйти от удара. Но Дениса уже как следует избили, и вдобавок он был прикован наручниками к омоновцу в маске. Под ложечкой разорвалась страшная боль, и Денису показалось, что под ребра ему въехало не иначе как двутавровой стальной балкой производства Ахтарского металлургического комбината. Он коротко хрипнул и упал на колени. Новый удар – на этот раз носком черного, тщательно начищенного ботинка, – пришелся под подбородок. У Дениса сперло дых, он на миг потерял сознание, но очнулся почти сразу, упираясь глазами в бетонный поребрик троттуара, густо заплеванный и забросанный всякой дрянью, не поместившейся в переполенной чугунной урне, украшавшей собой вход в ментовку.
Омоновец, к которому он был пристегнут, повел рукой, и Дениса рыбкой развернуло на асфальте. Следак приподнялся и глянул в холодые и голубые, как раствор медного купороса, глаза директора. Вот такие же глаза, наверное, были у средневекового барона, когда он приказывал отрезать уши у чужого посла, или затравить его собаками…
– Ты что делаешь? – прохрипел Денис, – ты кого бьешь?
– Что? – поднял брови Извольский, – парень, по-моему, бредит. Саша, я его что, пальцем тронул?
Начальник Ахтарского УВД Александр Могутуев, красивый, пожилой тувинец, явно не въехал в ситуацию. Все, что он понял, – это что Сляб ни с того ни сего накинулся на одного из закоцанных подручных Негатива, – крепкого тридцатилетнего качка, правда, почему-то в скромном прикиде и без короткой бандитской стрижки.
– Не, – равнодушно сказал Могутуев, – ничуть вы его не тронули. Упал человек и мордой своей побился о ваши ботинки.
– Не стоило бы вам, Вячеслав Аркадьевич, бить человека из генпрокуратуры, – подал голос со стороны Негатив.
Великий герцог Ахтарский надменно оглядел корчившегося у его ног следака.
– Не думаю, Денис Федорыч, что ты останешься работать в прокуратуре, – сказал Извольский. – Разве что дворником.
Извольский быстро что-то проговорил на ухо начальнику УВД и сошел с крыльца. Через мгновение темно-зеленый «Брабус», сопровождаемый двумя «БМВ», уносил его на встречу с иностранными банкирами.
Бандитов стали набивать в обезьянник, а наиболее важных персон отцепили и повели в кабинет начальника УВД. Важными персонами оказались Негатив с Кунаком, а третьим в этой компании оказался Денис. Видимо, он был сочтен важным человеком потому, что его выделил кулак Извольского.
– Какие люди! – сказал начальник УВД полковник Могутуев, когда троицу ввели в его кабинет, – ну ты посмотри, сам Негатив в гости пожаловал. Как, Негатив, бок не очень болит?
Негатив ничего не ответил.
– А тебе за что досталось? – полюбопытствовал полковник, кивнув на Дениса.
– Я брат Вадима Черяги, – ответил Денис.
– А-а! Это из-за которого стрелку забили? Погоняло-то у тебя какое?
– Нету у меня клички, – с тихой ненавистью ответил Денис.
– И откуда ты такой без погоняла?
– Из Москвы.
– Ну! Работаешь где, или так – простой советский безработный с сотовым телефоном и «мерседесом»?
– Работал.
– А почему в прошедшем времени?
– В Генеральной прокуратуре я работаю. Следователем по особо важным.
Могутуев протяжно присвистнул.
– Лешка, – позвал он, приоткрыв дверь, пойди глянь кто с Негативом на терку приехал!
Черяга опустил голову. О том, как в ментовке относятся к прокуратуре, он был осведомлен прекрасно, и не сомневался, что ахтарские менты из чистой классовой ненависти накатают на него в Москву не то что телегу, а целый товарный состав. Не говоря уже о том, что Вячеслав Извольский наверняка оставил специальное указание по этому поводу.
Вихрастая лешкина голова просунулась в дверь.
– Ты посмотри, какая у нас тут благообразная компания собралась, – насмешливо сказал начальник УВД, – президент ТОО «Снежинка», председатель благотворительного фонда «Закон и порядок», и даже, представь себе, важняк из Москвы.
– Это кто важняк?
– А вот он. Братан ихнего бригадира.
Глаза Лешки пропутешествовали по комнате и остановились на мятом человеке в вельветовой куртке и со стремительно зреющей дулей под глазом.
– Да, – сказал Лешка, – недолго ему в следаках ходить. Тебя как звать-то, следак?
– Денис Черяга, – это ответил начальник УВД.
– Черяга? Это не ты который Шичина поймал?
– Ну я.
– Твою мать, – сказал растроганно начальник УВД, – что ж ты подставился-то?
Негатив поднял голову:
– А кто такой Шичин? – подозрительно осведомился он.
– Да это не твоей части, Негатив, не бзди! Мальчиков господин Шичин любил, шестерых оприходовал
