толкутся зомби. Их довольно много — голов двадцать в поле зрения. Парочка из них в рваной таможенной униформе. Признаков живых не обнаруживаю. Сняв все панорамно и не торопясь, поскорее лезу в теплую кабину.
— Ну как и что?
— Хаос. Живых не видал. Фуры есть.
— Ладно, двигаем дальше.
У въезда на КАД брошенных автомобилей, спихнутых с дороги, битых, горелых, масса. Но похоже, что через эту автопомойку прошел кто-то серьезный — проход пробит, аккурат нам проехать.
Место безлюдное, лишь трое зомби видны.
Николаич предлагает свернуть влево. Я вижу там огромный новодельный гипермаркет, вот только странной окраски — ранее не попадались такие. На здоровенной парковке всего два авто и несколько (не больше пяти) неподвижных человеческих фигур. Непонятно, что это за магазин такой…
— А что это там слева за магазин?
— Этот? — Семен Семеныч показывает пальцем на непонятный гипермаркет. — Это «Зеленая страна» — все для огородников и садоводов. Только почему слева? Он от нас вообще-то справа.
— Черт… И верно. То есть мы не туда едем?
— Не туда. Хотя… Александер! Свяжись с командиром. Доктор хорошую мысль подал.
— Ничего я не подавал, я вообще мыслить не умею… Если б я мыслил, я бы здесь не сидел, — начинаю отбрехиваться я от незаслуженного почета.
— Николаич спрашивает, а что мы там забыли. Нам полезнее осмотреть, что у «Ленты» творится, да там же еще и заправки, и авторемонт…
— В «Зеленой стране» есть рассада, семена, удобрения, инструменты и прочее. Сейчас весна, картошку из Белоруссии не привезешь. Огороды, вероятно, самим придется разводить, если свежих овощей или клубники хочется. Кроме того, там было кафе, а в кафе должна быть еда. Автомобилей на стоянке нет, бывших посетителей тоже нет, — значит, внутри там негусто зомбаков. Но меня больше всего интересует сетка, там ее полно было.
— А сетку-то там зачем продают?
— Для садоводов и огородников. Огороды и сады огораживать. Сейчас нам много чего огораживать надо будет. Вот кабину бы сеткой прикрыть.
— Да, кофейку свежесваренного я бы выпил… С пирожком… Или двумя.
Саша докладывает все Николаичу. После короткой паузы получаем приказ выдвинуться на парковку огородного гипермаркета, а Саше поручается отзвониться этому, как его, Шлиппенбаху… Который нас догнать должен.
Паркуемся так, чтоб с фуры можно было на крышу залезть. Серега осторожно перебирается туда, следом за ним Ильяс. Идут аккуратно и осторожно — до центрального корпуса, он похож на громадную оранжерею и богато остеклен. Вблизи, к слову, это сооружение в целом впечатляет, потому как громадное — гектара полтора, не меньше…
— Внутри чисто, никого не видим. Зелени много, это есть. Людей не обнаружили.
— Войти там можно?
— Сейчас, тут вроде что-то на фрамугу похожее… Ага, можно войти!
— Тогда погодите прыгать, Дима с веревкой к вам пошел.
Мы тоже выходим из кабины. Семен Семеныч тут же пробует свой пистолет, свалив трех стоявших рядом зомби пятью выстрелами. Ничего так мужик стреляет…
— Левее надо целить, — замечает он, набивая магазин.
— И пистолет лучше сразу полной обоймой зарядить, — вскользь замечает подошедший с Надеждой Николаич.
Несколько неожиданно для нас открывается входная дверь, неподалеку от которой мы и стоим… Открывший дверь опер явно озадачен:
— Закрыто изнутри было. Так что, может, мы и не одни. Поглядывать надо.
— По нынешним временам всю дорогу поглядывать надо, — отвечает Надежда.
Убедившись, что Дмитрий дошел до двери, Ильяс присоединяется к Сереге, удобно пристроившемуся на крыше.
— Володя, Надя, останьтесь у машин!
— Ладно.
— Остальным — цепью, аккуратно, под стеллажи посматриваем. Доктор, не спим: коли камеру в руку взяли — сняли все, что видим.
— И растения?
— И их. Черт его знает, что понадобится. Не расстегиваться! Сам вижу, что здесь тепло. Но пока не расслабляемся, лучше попотеть. Кто его знает, что тут за комиссия по встрече.
Снимаю по возможности так, чтобы потом можно было разобрать все в деталях. В гипермаркете тепло, света много. Я замечаю, что горят лампы. Пахнет землей и свежей зеленью…
Потихоньку продвигаемся из зала в зал. Зелень, рассада, горшки, кашпо, саженцы, удобрения… На мой вкус, кроме рассады клубники и саженцев яблонь, ничего толкового здесь нет.
— Я ж говорю, тут кто-то живой есть, — уверенно говорит Дмитрий.
А я открываю рот довольно неприлично.
Совершенно неожиданно для огородного магазина оказывается, что сразу за всякой халтурой в виде скульптур для сада, сделанных достаточно аляповато, открывается здоровенный отсек с аквариумами.
— Ну рыбки-то хоть и живые, но им вроде не по чину, чтоб ты так о них говорил.
— А я не про рыбу. Аквариумы в полном порядке, зелень в полном порядке. Значит, за ними всю неделю кто-то ухаживает.
— Зомби-вегетарианец?
— Это вряд ли. Скорее кто-то из сотрудников.
— Эй, тут крысаки! — окликает Саша. Он с краю в цепочке и что-то там усмотрел. — И кролики!
Если при слове «крысаки» мы все ощетинились, то «кролики» как-то сразу успокаивают. Оказывается, рядом с аквариумами (я как раз снимаю здоровенный стеклянный куб, в котором переливается, проплывая, стая крупных рыбешек, похожих по абрису на пираний) еще и отдел с животными. Лошадей там, правда, нет, что вполне было бы в духе сада-огорода, но зато есть самые разношерстные крысы-мыши, шустрые пасюки, меланхоличные белые, четыре здоровенных кролика, сидящих по одиночке в своих плексигласовых клетях, черепахи, еще какая-то живность.
— Дмитрий прав. Крысы без воды дохнут за сутки. А поилки у них полные. Явно недавно заливали. И животные все сытые и спокойные. Вон у кроликов сено в подстилке. Эти соломорезки за неделю бы все подчистили. Жрут они много и все время.
— И попугаи тоже в порядке.
— Отлично. Значит, кроме ветеринара и дальнобоя мы сегодня еще и ботаников найдем. Ищем аккуратно и не расслабляемся. Нечего на попугаев пялиться.
В ответ на слова Николаича из угла доносится отчетливый ехидный хохоток. Или хихиканье. Старшой хмурится, и мы двигаемся туда. Очень быстро становится ясно, что человек там усидеть не может. Вместо человека находим десяток каких-то грызунов. Я лично таких первый раз вижу. Один сидит у переднего стекла — и нагло хихикает.
— Пакость крысомордая, — в сердцах говорит Николаич.
— Дегу, — читаю я на этикетке.
