— А! Я-до дубал, чдо у дебя дасборг — от либодада.
— Какого еще лимонада?
— Из чибодада. Дашел чибодад с дибодадом — и дасборг!
— Прикалываешься?
— Еще чего. Прикол — это злая шуточка над зэком-новичком в камере. А я просто шучу.
— Эта, а зачем шутят над новичком?
— А посмотреть, как он ориентируется в ситуации. Пролопушит — будет ему худо.
— Вон как… Тебе магазины набить надо?
— Не, спасибо. У тебя сегодня и так работы куча будет.
— Это какой? Ракеты потрошить?
— Ага.
— А мы уже! Николаич сказанул — мы полста зачинок и надыбали.
— Каких зачинок?
— А во! — Демидов вытягивает из кармана куртки грубо отрезанную верхнюю половину патрона от сигналки с примотанными скотчем к донцу ракеты спичками.
— И работает?
— А то! Кинуть?
— Тут же кругом люди и машины, подпалишь кого!
— Да лана, я ж не тупарь, усекаю.
— Ну ладно, уже зовут, счастливо оставаться!
— Зря меня не взяли!
— Еще наездишься!..
В автобусе неожиданно много народу, снаружи и не разглядел. Окна никто не мыл, — видно, сочли, что такое тонирование рубероидом меньше привлекает внимание. Поверх наварили сеток и полос. Тут эстетики никакой — сделано грубовато, но вроде бы надежно.
Вид у обычного китайского автобусика стал каким-то постапокалипсическим, голливудским, в решетках и грубых подпалинах от сварки… Здороваюсь с мужиками: если нам повезет, то они вернутся на грузовиках. За руль устраивается Вовка. БРДМ сегодня ведут в дело мужики из Артмузея, которые их чинил и. На головном бронике покатят Николаич и Сергей — за пулеметом, второй примет в себя Ильяса с винтовкой в жестком крепеже башенки и Сашу. Проверка работы раций. Работают. Даже у меня, хотя я с этой бесовской техникой не очень-то дружу.
А вот Дима-опер устраивается на переднем сиденье рядом с Вовкой. Мужичок, которого он согнал, бухтит, но затыкается, когда ему в понятной и доходчивой форме объясняют, что стрелок спереди полезнее второго водятла. К тому же Дима знает этот район — и тир тоже сугубо его наводка.
Автобус выкатывает из ворот, забирается на горбатый Кронверкский мост — и останавливается перед разворошенным муравейником. Саперы развернулись во всю мощь, мало того, сейчас в их игрищах участвует здоровенный гусеничный кран. Видимо, решили узел обороны моста сделать циклопичным. Подозреваю, что как только вычерпают запасы бензоколонки, так и отодвинут там оборону. Да и Иоанновский мост, скорее всего, разберут. Пока холодно и зомби еще не прут к реке, а потеплеет — не удержим.
Вовка бубнит в свою «рацею». Стоим, ждем. Пока стоим, звоню братцу. Отзывается сразу — говорит, что чем дальше, тем хуже. Зомби стало больше, мало того, идет вспышками какая-то пальба, причем Миха и его отец как-то очень насторожились от этого, объяснить не могут почему, но сильно встревожились. Характер стрельбы истерический, по их мнению, и очень похож на перестрелку. Не было печали! Договариваемся ориентировочно на два часа. К тому времени мы должны уже быть напротив Коттеджа. Дима обещал наладить связь. Но тут проблема — водятел машины сам в рациях ни бум-бум. Передаю оперу трубку, и они там бурно о чем-то переговариваются. Причем я с трудом понимаю едва ли не каждое третье (в лучшем случае) слово.
Трогаемся. Оказывается, за разговором не заметил подхода «колонны» бронетехники. Маленькая такая колонна. Первая машина выглядит по-боевому, а вот вторая непривычна глазу — из башенки торчит СВТ, что как-то странно.
Пробравшись через саперное буйство, наша техника, вместо того чтоб идти по асфальту Кронверкского проспекта, сворачивает на аллеи Александровского сада. Дима, повернувшись, объясняет: надо проверить проходимость, глянуть, много ли зомби у ограды зоопарка и в парке, и, чем черт не шутит, возникла идея нарастить в будущем ограду парка и оттяпать себе еще кусок территории. Под огороды, например. Сейчас, разумеется, это не получится, а вот зимой, глядишь, и выйдет. Ну да, картошка-то с луком у нас уже кончилась…
В грязные стекла черт-те что успеешь разглядеть. Но что радует — мало тут зомби. Не такая толпень, как на Невском. Вываливаемся из входа в парк на Сытнинскую площадь.
Теперь смотреть в оба. До этого на инструктаже растолковали, что Г-образное здание ИТМО с красивой башенкой огораживает площадь с двух сторон. Охватывает оно и территорию рынка. Сам рынок — здоровенный центральный корпус с различной жратвой, в одном конце овощи и молочное, а в другом рыба и, к сожалению, мясо. Значит, там живчики как минимум. Еще есть павильоны со шмотками и всякой всячиной. А с противоположных ИТМО сторон тоже буквой «Г» стоят в ряд киоски с продуктами. Еще просили присмотреться к магазину парфюмерии и иметь в виду колледж, — может, там кто живой. Проезжаем мимо запертых ворот на рынок. Следующие открыты настежь. На углу автобус останавливается, а броники проезжают дальше. Неплохо так проезжают — дымина из их выхлопных не валит. Значит, еще поездят.
Вовка поворачивается и говорит:
— Вполне возможно зачистить. Нашли «газель» и «бычок» в рабочем состоянии. Николаич говорит: один фургон с приманкой — и с зомби можно разобраться за несколько часов.
— Беда только в том, что у нас нет тут фургона-ловушки. Его еще сделать надо.
— Это да…
— М-да, картошкой мы сегодня вряд ли разживемся.
— Точно не сможем…
К глубокому сожалению, никаких признаков наличия живых людей никто из нас не находит, как ни внимательно мы смотрим.
Сзади появляются БРДМ, объехавшие квартал. Пристраиваемся им в хвост. На квадратной Австрийской площади головной броник сворачивает вправо, и по сравнительно пустому Каменноостровскому проспекту катим к Неве, заодно отмечая большое количество мертвяков без обуви — ну да, тут же центральная мечеть…
Ближе к Неве и зомби почти нет. Единицы в поле… Сооруженный стараниями саперов забор у бензоколонки со стороны выглядит жидковато…
Набережная. Справа сидят невозмутимые ши-цза. Тут машин не то чтоб много, но стоят они как-то кучками. В одной такой кучке увяз вполне приличный с виду мебельный фургончик — «зилок». Рядом с ним встает вторая БРДМ, первая отходит ближе к парапету набережной. Ворочают башенками. Но ни со стороны ресторана «Дворянское гнездо», ни со стороны Домика Петра Первого, ни даже от резиденции представителя президента к нам не идут зомби и не бегут живые. Тишь да гладь.
— Первая группа, на выход, — говорит Вовка, отняв от уха рацию. — Водитель фургона в кабине, ключи, стало быть, на месте.
Осторожно и аккуратно из автобуса выходят четыре человека. Вовка, опустив стекло в своей дверце, пристраивает ППС. Упускаю момент, когда в бээрдэмках открываются лючки и оттуда высовываются наши люди. Буднично хлопает несколько выстрелов. Те зомби, что были рядом — грязные, медленные и какие-то несчастные с виду, — покорно ложатся. Остается только водитель фургончика — видно, как он ерзает в кабине.
С ним справляются и без нашей помощи. Один из четверки открывает дверь кабины, и вылезшего оттуда водителя в три пистолета кладут на месте. Ключи и впрямь оказываются в замке, только вот бензина в машине нет и, похоже, аккумулятор скис.
Слава богу, аккумулятор в запасе есть, его тут же ставят, в бак заливают канистру из трех висевших на БРДМ, и двое из четверых садятся в кабину фургона, а двое возвращаются к нам.
Трогаемся дальше, только вид спереди теперь закрывает фургон… Смотрю на Неву — там и впрямь, то
