— Все сняли?
— Да, и круговую панораму тоже.
— Тогда так, проедем еще вперед, возьмем с другого ракурса, а то тут корпуса цехов загораживают. А потом за бананами…
Что и делаем. Мне кажется, что я увидел и бээрдэмки. Нет, конечно, землю есть не буду, но очень на них похоже. Хотя… хотя, может быть, и БТР… Далеко все же.
Также аккуратненько, не привлекая ничьего внимания, по пустым улочкам мимо какого-то неизвестного парка с громадным прудом утекаем обратно. Добираемся благополучно.
Там, откуда мы убыли, все в целом как и было, только у ворот валяется свежий упокоенный — легко одетый светловолосый парень. Надежда бдит, стоя на крыше фуры, а Саша с Димой и Серегой с пыхтением тартают бочку. Судя по скрежету, полную.
— Тут есть запасец соляры. Мы баки залили под завязку, а еще три бочки полных.
— Знаете, давайте-ка мы их припрячем. Потом, если тут будем, отыщем.
— Куда?
— А вот сюда, в хлам этот. И прикроем.
— Теперь как?
— Вы ж на КАД хотите?
— Ну да…
— Тогда по Волхонскому шоссе, как раз на развилку и выйдем.
— Какой порядок?
— Получается так, что лучше вперед пустить фуру.
— Ежели обстреляют, так пусть чужака первым?
— Нет. Все равно фуре придется спихивать с дороги машины. Сейчас мы вьюнами вились, а на шоссе, я думаю, еще гаже будет. Так уж лучше сразу дорогу расчищать. Если хотите, могу с вами поехать.
— Ладно, это я так, по-простому. Но от пары стрелков в кабине не отказался бы. Сеток-то у меня нет. И еще, за руль моего УАЗа посадите опытного водилу. Я серьезно.
— Разумеется. Вот Володя и поведет.
Выпадает ехать в американце мне и Саше. Мне, потому что сверху и без сеток снимать удобно, а Саша как-то отлично освоил это сатанинское устройство для связи и ловко с ним управляется. Да и в случае чего стрелять мы тоже можем — не как Андрей, но неплохо. За нами встает джип Семена Семеновича с Вовкой за рулем, следом ментовский с Дмитрием (награда нашла героя) и замыкающим — «жип широкий». Надежда уже освоила езду на этом агрегате, быстро мы все равно не помчим, так что должна справиться. Серега с пулеметом ей в компанию — и в случае чего прикроет огнем наши тылы. Вот так и трогаемся.
Ожидаю, что Семен Семеныч споет еще что-то, но ему не до песен — мы ныряем в узкие переулки, и меня в очередной раз удивляет, как можно мастерски управлять таким слонопотамом. Несколько раз американец притормаживает и нежно спихивает с дороги стоящие как попало авто. От таких нежных прикосновений легковушки отлетают прочь.
Ориентацию я потерял окончательно и, где мы болтаемся, представляю с трудом.
— Крутая все-таки у американцев техника, — говорю я.
— Это смотря какая и где. И в чем.
— Ну вот этот агрегат, например.
— Этому агрегату сто лет в обед. Крутизна в том, что бодаем без проблем?
— Ну да.
— Стальные бампера перестали выпускать уже лет двадцать пять. Теперь везде пластик. С пластиком я бы так себя не вел. А старушка со стальными зубами — самый таран.
— А пластик, чтоб дешевле?
— И дешевле. И менять часто. И получать деньги. Сейчас вообще вещи стараются делать хрупкими и недолговечными. Цивилизация потребления и огромных помоек. Читал раньше фантастику — рассказ о суде над мужиком, который нарушил закон и сделал себе тайно табуретку, которая даже за неделю не развалилась. Все общество было возмущено этим — нормальные-то табуретки через сутки распадались. Вот мы к этому и шли — одноразовая посуда, одноразовая мебель, одноразовые машины и одноразовая любовь…
— Да вы философ, Семен Семеныч!
— Так что еще дальнобойщику делать? Думать да песни петь. Иначе закемаришь с открытыми глазами и пойдешь в лучшем случае в кювет, а в худшем — на встречку…
— Ну так можно еще жевать чего… Тоже спать не дает.
— Ага, вот еду я сутки — и все это время жевать?
— Ну не все время… Можно периодически…
— Периодически — нужно, а не можно. Вот сейчас мы выкатимся к платформе Стрельна. Снимите что там.
Погромыхиваем на переезде — никак не могу опознать местность, а потом картинка словно поворачивается и встает прочно на место. Я никогда не проезжал с этой стороны и все видел только из окна электричек. А как только мы вышли в позицию, совпавшую с видом из окна — узнавание моментальное.
Снимать особенно нечего — платформа почти пустая. Десяток зомби стоят или слабо шевелятся. Один совершенно неожиданно сидит мирно на краю платформы, свесив ноги. И почему-то много всяких бумажек, оберток от пакетов и прочего мусора.
— Сейчас вывалимся на Волхонское шоссе, по нему прямо до КАДа доберемся.
— Что-то детей много попадается. Зомби с ранцами…
— Школа неподалеку. Видно, этим сильно не повезло. А еще вроде тут психи неподалеку были.
— М-да… С моей колокольни, зомби и так все сумасшедшие…
— Это да…
— А что вы насчет прозектора скажете?
— Тьфу, я его только забывать начал. Что говорить, не приведи господь с таким встречаться. Хуже медведицы с медвежатами… Везет нам пока, холодно у нас. Вот тем, кто на югах, не завидую. Мы еще можем успеть подготовиться. Вот что мне интересно: где наше руководство?
— А не все ли равно?
— То есть?
— Ну раз мы не видим никаких централизованных действий, значит, руководство либо погибло, либо свалило за рубеж, либо в бункере спряталось. Во всех трех случаях нам без разницы, где оно. А Волхонское шоссе скоро?
— Мы на нем. Как влево повернули, так и пошло.
— Действительно прямое. Притормозите! Это что, заправка была?
— Да. Только уже даже не дымится. Наверное, в первый день еще сгорела. Нам тут явно ловить нечего.
На всякий случай сам не знаю зачем снимаю напрочь сгоревшую заправку: несколько ржавых остовов выгоревших легковых машин, обугленные остовы магазинчика и навесов, мне даже кажется, что асфальт тут другой — тоже обгоревший…
— О, «калаш» валяется! — замечает Саша.
— Где? — резко тормозит Семен Семеныч.
— Да вон же, рядом со знаком на выезде. Зря тормозите — тоже сгоревший, одно железо. Закопченное.
— Жаль. «Калаш» по такому времени очень к месту.
— Так у вас же автомат неплохой?
— Это в смысле, что стоит как мой УАЗ? Я бы предпочел АКМ. С боеприпасом. Дробовик — из него по собакам стрелять хорошо.
— Привередливый вы, однако.
— Не привередливый, а практичный.
— Из «калаша» зато по собакам сложнее попасть.
— Это смотря кому. Меня больше пугают живые людоеды и прозекторы переродившиеся…
Некоторое время пилим по прямому как стрела шоссе. Снимать нечего, но как-то неуютно — поля
