маркиз Де Сад был безобидным фантазером и сам девушек ни разу не потрошил. Ну сравнительно безобидным, конечно. Несколько человек-то он угробил, было такое. Но тут чистое убийство по неосторожности – решил он устроить веселую групповую оргию, для чего в угощение своим гостям выставил пирожки, в начинку которых щедро сыпанул шпанских мушек, бывших тогда известным афродизиаком. От души сыпанул, что характерно. Только не читал маркиз старину Теофраста Бомбаста фон Гоненгейма, ака Парацельса. А у кантаридина, который, собственно, и делал шпанских мушек вожделенным товаром, очень маленькая разница между возбуждающим воздействием и смертельной дозой. Ясное дело, никак маркизу было не рассчитать по порциям, а уж про расчет на килограмм веса и речи быть не могло. Вот и померло прямо на месте угощения семеро гостей, а остальные тяжко отравились. Такая вот оргия вышла.
Вивисектор фантазией особой не обладал, зато возможностей у него было в этой чертовой секте достаточно. Я же помню прекрасно тех девчонок, которых мы тогда видели в «медпункте», так что уже представляю предстоящую мне на всю ночь развлекуху. Мерзотную развлекуху, сразу могу сказать.
Ладно, поехали. Самое кислое – слушать тоже все это придется, потому как из обмолвок, обрывка фразы можно сделать внятный вывод, получить ключик к информации, а значит, прокрутить на скорости не выйдет. Кассеты даже не пронумерованы, какие-то условные значки только прилеплены – самому хозяину кассет было понятно, что да как, а мне лучше карандашиком пронумеровать и записать, что, собсно, на кассете.
Я все-таки чуток пользуюсь быстрой перемоткой, когда видно, что вивисектор ничего не говорит. Покойный беспокойный вивисектор ничем не удивил – был он при жизни закомплексованным неудачником, очень похоже мучился от неуверенности в себе и потому страдал еще и импотенцией, что на видео отлично видно: не стояло у него от вида красивых раздетых девчонок, зато срабатывало, когда он бил, потрошил и мучил своих «белых мышей». Ну как и положено этим «любителям жесткого секса», в котором секса, собственно, и нет. Надо будет узнать, как делишки у новообращенного вивисектора. Будет часок свободного времени, с удовольствием устрою ему, падле, «жесткий секс» по его же рецептуре. Чем он своих ручных морфов пугал? Не палкой же лупил?
Чередой идут перепуганные до смерти девчонки и пацаны, отчаянно надеющиеся выжить, ради этого готовые на все что угодно. Только вот это «все что угодно» неминуемо кончается одним – следующих встречает сидящий на цепи новый зомби. О, гляди-ка, незнакомая рожа веселиться пришла. Надо пометить, что тут персонаж интересный – глядишь, и отловят. Сам запоминаю красавца поподробнее, не ровен час встретится… Еще один, и еще… Видно, к вивисектору ходила публика поразвлекаться. Не знали идиоты, что камера работает. Ишь, во всех ракурсах виден, голубчик.
Сил сидеть совершенно нету, надо размяться. Туалет тут был вроде неподалеку. Кофе чертов. Я ж его выпил уже, наверное, пару литров.
Когда встаю, «марго» тяжело оттягивает халат на сторону. На фиг, спрячу-ка я эту штуку вот сюда… Минутку думаю запихнуть туда же в ящик и «малыша», но за последнее время отвык ходить безоружным, потому прикрываю газетой «марго» и иду делать дела, оставив при себе маленькую машинку.
М-да, ошибся. Понадеялся, что уже знаю эту больничку, ан фига мне с маслом. С постным. Здесь не туалет, а подсобка, да еще и запертая. Это хуже, меня подпирает сильно. Я даже как-то сгорбился и совсем плохо – куда идти, не очень себе представляю, разве что в душевую?
– Слышь, браток, не подскажешь, где-то тут врач из охотничьей команды обретается? Не в курсах?
Будучи озабоченным своими проблемами не сразу въезжаю в вопрос.
Поворачиваю голову: два приветливых мужичка моего возраста, в белых халатах…
– А, этот живодер… Пойдемте, провожу… Вам сестричка с клизмами не попадалась? Я уж ждал, ждал… Еще вечером должна была поставить, а теперь ночь уже, я ее жду, а она забыла, наверное, а мне назначено…
– Нет, не попадалась. Ну пошли, покажешь, где наш коллега, а мы что-нибудь придумаем. Ручаюсь – полегчает…
Какие тут клизмы, тут скорее пробка бы мне пригодилась… На резьбе. Личико-то у спрашивающего очень знакомое. Слишком даже знакомое, да и улыбочка его характерная, добрая такая, кривоватая. Именно с такой душевной улыбочкой он уже полумертвой веснушчатой девчонке глаз пальцем выковыривал, и видел я это не далее десяти минут назад. А лица и факты я хорошо запоминаю. Имена вот нет, а лица отлично, через годы узнаю без проблемы.
Так. Плести всякую больничную чушь, выставить себя тупым нудным пациентом и не разгибаться. У второго явно под халатом длинная штуковина, да и первый руки за спиной держит… Но расслабились, твари, видят, что на недотепу нарвались… Так, а я недотепа или нет? Правая рука щупает пистолет. Я вроде бы вчера загонял в ствол патрон, а малютка этот работает только на самовзводе. Вчера истерическая ситуация была, не помню – загнал или нет? Так, тут выбрасыватель под пальцами? Ага, вот. Вроде такое положение, значит, патрон в стволе? Или нет? Была не была!
– Ага, пойдем, он-то как барин, один сам в палате, а нас по пятнадцать человек запихнули, идем, тут близко…
А теперь шажок вбок, руку из кармана и – был, был все же патрон в стволе! Бахает чудовищно. Стволик-то коротенький, и я луплю все пять патронов один за другим, стараясь не мазать и не потратить их впустую. Расстояние было метр-полтора, правда, на третьем патроне я испугался, что, может, у них броники пододеты, потому последним патроном бью в правое плечо ближнему.
Передний валится на второго, второй что-то примлел, а я от страха и от понимания того, что патронов больше нет и нельзя им дать в себя прийти, колочу куда попало зажатым в кулаке пистолетом, стараясь попасть по голове, в лицо и по тем местам, куда вроде мои пули попали. Попеременно – одному и второму, а они возятся на полу, пытаются что-то делать, шевелятся. Второй вообще пытается отползать, черт, не успеваю обоих окучить!
Ору изо всех сил:
– Тревога! Тревога!
Словно эхом сверху женский визг.
Начинается суета, топот, крики.
Мне удается наконец второму удачно попасть по лысой башке пистолетом, мякнет сволочь, второй раз уже для страховки, и еще – теперь первому… В плечо, еще раз в плечо… Стонет сука и замедляется, а вот тебе еще разик. Но упертый мужик, крепкий, не сдается, пока его домолачиваю, все силы теряю.
Потому уже через «не могу» валю одного и другого на животы, мордой вниз, руки стягиваю сдернутыми к локтям халатами, мотаю как попало, убедившись, что в рукавах у них пусто. У второго под халатом обнаруживается какой-то незнакомый пистолет-пулемет с глушаком, с магазином в рукоятке; у второго такой же на ремешке, а вот в ручонках у него был хищного вида ножик, небольшой, но явно мерзкий при близком знакомстве с ним – на лезвии чья-то кровь тонкой смазанной пленкой. Слышу несколько выстрелов, ор нескольких голосов, опять визг…
Не до меня людям, надо самому разбираться. Шарю по лежащим – должно быть еще оружие. Одной рукой делать это неудобно, во второй-то этот ПП зажат. Прикидываю, что вроде за стенкой людей нет. Пробы ради нажимаю спуск – железяка в руке бабахает несколько тише, чем до того пистолет, но все равно не бесшумник из фильма. Ага, рабочий ствол есть, уже легче. Измазался в крови, пока щупал, – нашел еще только небольшой пистолетик непривычного вида: то ли наш из новых, то ли иностранный. Но судя по макаровским патрончикам в выщелкнутом магазине, наш, наверное.
С трудом подавляю несколько нелепое, но сильное желание перебинтовать этой мрази раны. Отметин на стенке нет – всеми пятью пулями я попал. Но гордиться нечем – дистанция даже для женщин смешная.
Наконец до меня добегают люди. Неслыханно радуюсь, что среди них старый знакомый – майор-танкист. Вид у него мрачный, в руках несколько странновато смотрящаяся двустволка. Передаю ему второй пистолет- пулемет, прошу приглядеть за лежащими.
– Кто это?
– Опять диверы. На этот раз за записями вивисектора приперлись, рожи их там на записи-то.
– Ясно, понял. Неймется гадам.
