Танец с драконами

Призрак помчался к деревьям, скользнул между двумя соснами в белых одеяниях и исчез в облаке снега. «Он хочет поохотиться, но на кого? – Джон не столько боялся за лютоволка, сколько за одичалых, на которых тот мог наткнутся. – Белый волк в белом лесу, тихий как тень. Те и не почувствуют его приближения».

Сноу даже не попытался последовать за ним. Призрак вернётся, когда захочет, но не раньше. Джон пришпорил коня. Его люди ехали следом, копыта их низкорослых лошадок проваливались сквозь корку наста в рыхлый снег. Неспешным шагом всадники вступили в лес, и Стена позади скрылась из виду.

Сосны и страж-деревья кутались в толстые белые облачения, с голых ветвей лиственных деревьев свисали сосульки. Джон отправил Тома Ячменное Зерно вперед на разведку, хотя дорога к белой роще была наезжена и хорошо знакома. Большой Лиддль и Люк из Лонгтауна скрылись в подлеске с восточной и западной стороны от дороги, получив задание прикрывать колонну с флангов. Все были опытные разведчики, вооруженные не только сталью, но и обсидианом, и с боевыми рогами, притороченными к седлу, чтобы в случае нужды призвать подмогу.

Остальные тоже были надежными людьми. «По крайней мере, хороши в бою и верны своим братьям». Джон ничего не знал об их прежней жизни, но не сомневался, что у многих прошлое такое же чёрное, как и плащ. Однако здесь, на севере, он мог доверить им свою спину. Они двигались, защищаясь от пронизывающего ветра под низко надвинутыми капюшонами. Некоторые обмотали свои лица шарфами. Однако Джон узнавал их даже такими. Имя каждого было запечатлено у него в сердце. Ведь это его люди, его братья.

С ними ехали ещё шестеро – молодые и старые, бывалые и новички. «Шесть человек, готовых произнести слова клятвы». Конь родился и вырос в Кротовом городке, Эррон и Эмрик прибыли с Ярмарочного острова, Атлас – из борделей Староместа на другом конце Вестероса. Эти были совсем мальчишками. Кожаному и Джаксу уже перевалило за сорок. Дети Зачарованного леса, успевшие завести детей и даже внуков, двое из шестидесяти трёх новобранцев, ушедших с Джоном Сноу на Стену после его речи. Пока лишь они решили надеть чёрное. Железный Эммет утверждал, что все новобранцы готовы – по крайней мере, настолько, насколько это вообще возможно. Они с Джоном и Боуэном Маршем оценили каждую кандидатуру со всех сторон и распределили: Кожаного, Джакса и Эмрика в следопыты, Коня в строители, Эррона и Атласа в стюарды. Пришло время приносить обеты.

Железный Эммет ехал во главе колонны верхом на самом уродливом коньке, какого Джон когда-либо видел – лохматой животине, состоящей, казалось, из одной только гривы и копыт.

– Говорят, в Распутной Башне вчера произошли какие-то беспорядки, – сказал мастер над оружием.

– В Башне Хардина.

Среди тех шестидесяти трёх новобранцев, пришедших из Кротового городка, было девятнадцать девушек и женщин. Джон разместил их в той же заброшенной башне, где спал сам, будучи новичком на Стене. Двенадцать женщин-копьеносиц вполне могли защитить и себя, и девушек помоложе от нежелательного внимания со стороны чёрных братьев. Кто-то из тех, кому дали от ворот поворот, и придумал для башни новое оскорбительное название. Джон не собирался потворствовать этому зубоскальству.

– Три пьяных дурака перепутали Башню Хардина с борделем, вот и все. Они теперь в ледяных камерах, размышляют о своей ошибке.

Железный Эммет скривился:

– Мужчины есть мужчины. Обеты – всего лишь слова, а слова – ветер. Надо было приставить к женщинам стражу.

– А кому сторожить самих сторожей?

«Ничего ты не знаешь, Джон Сноу». Однако он учился, и Игритт была его учителем. Сам не сдержав клятвы, как он мог ожидать большего от своих братьев? Но легкомысленное отношение к женщинам одичалых таило свои опасности. «Мужчина может владеть женщиной, и мужчина может владеть ножом, – однажды сказала ему Игритт, – но никто не может владеть и тем, и другим». Боуэн Марш по-своему прав. Башня Хардина – хворост, ждущий лишь искры.

– Я собираюсь заселить еще три замка, – сказал Джон. – Глубокое Озеро, Тёмный Чертог и Длинный курган. Гарнизоны наберём из вольного народа под командованием наших офицеров. В Длинном кургане поселим только женщин, не считая командующего и главного стюарда.

Он не сомневался, что найдутся желающие пробраться и туда. Но, по крайней мере, достаточно большое расстояние сделает такие вылазки непростым делом.

– И кто ж тот бедолага, что станет ими командовать?

– Я еду рядом с ним.

Смесь ужаса и удовлетворения, отразившаяся на лице Эммета, стоила мешка золота.

– Что я такого сделал, что вы меня так ненавидите, милорд?

Джон рассмеялся:

– Не бойся, дружище, ты будешь не один! Я собираюсь отправить Скорбного Эдда твоим помощником и стюардом.

– Копьеносицы придут в восторг. Может, стоило отдать один из замков магнару?

Улыбка Джона увяла.

– Возможно, и стоило, если бы я мог ему доверять. Боюсь, Сигорн винит меня в смерти своего отца. Что ещё хуже, его воспитывали и обучали отдавать приказы, а не выполнять их. Не путай теннов с вольным народом. Мне говорили, что «магнар» на древнем языке означает «лорд», но для своего народа Стир был скорее богом, и его сын вылеплен из того же теста. Я не требую от людей преклонять колено, но подчиняться они обязаны.

– Да, м’лорд, но всё же хорошо было бы что-нибудь сделать с магнаром. Если теннов игнорировать, беды с ними не оберешься.

«Беды – удел лорда-командующего», – мог бы ответить Джон. Его визит в Кротовый городок повлёк за собой немало бед, и женщины – самая незначительная из них. Как он и опасался, Хеллек оказался настоящим варваром, а у некоторых чёрных братьев ненависть к одичалым въелась в самую плоть. Один из людей Хеллека уже успел отрезать ухо одному из строителей, и, хотел Сноу того или нет, это была только первая кровь. Он должен как можно скорее заселить старые замки, чтобы отправить брата Хармы в гарнизон Глубокого Озера или Темного Чертога. Однако пока ни один из них не годился для проживания, а Отелл Ярвик и его строители всё ещё пытались восстановить Твердыню Ночи.

Бывали ночи, когда Джон размышлял, не совершил ли он прискорбной ошибки, не позволив Станнису уничтожить всех одичалых. «Ничего я не знаю, Игритт, – подумал он, – и, похоже, так никогда и не узнаю».

В полумиле от поляны между ветвей облетевших деревьев краснели косые лучи осеннего солнца, окрашивая сугробы в розовый цвет. Всадники пересекли замёрзший ручей, протекавший между двумя выщербленными покрытыми ледяным панцирем скалами, а затем двинулись по извилистой звериной тропе на северо-восток. Каждый порыв ветра вздымал в воздух облака ледяной крупы, от которой жгло глаза и перехватывало дыхание. Джон замотал шарфом рот и нос и надвинул пониже капюшон.

– Уже недалеко, – сказал он своим людям.

Никто не ответил.

Джон почуял Тома Ячменное Зерно ещё до того, как увидел. Или это Призрак почуял? В последнее время Джон Сноу порой ощущал себя единым целым с лютоволком, даже когда бодрствовал.

Первым, отряхиваясь от снега, появился огромный белый волк. Спустя пару мгновений его догнал Том.

– Одичалые, – шепнул он Джону. – В богороще.

Джон скомандовал всадникам остановиться.

– Сколько?

– Я насчитал девятерых. Часовых нет. Некоторые возможно мертвы или спят. Большинство, похоже, женщины. Один ребёнок, а ещё с ними великан. По крайней мере, я видел одного. Они разожгли костёр и