Танец с драконами

Рейегаль поймал тушу на лету, запрокинул голову, и из его пасти вырвалась струя пламени, похожая на оранжево-жёлтый с зелёными прожилками вихрь. Зажарившийся прямо в воздухе баран не успел коснуться кирпичей, как на нём уже сомкнулись драконьи челюсти. Вокруг туши даже не успел погаснуть ореол пламени. Завоняло палёной шерстью и серой. – «Запах драконов».

– Я думал, их тут двое, – сказал Громадина.

«Визерион. Точно. Где же Визерион?»

Принц опустил свой факел, чтобы получше разглядеть мрак внизу. Он видел, как зелёный дракон отрывает куски от дымящейся бараньей туши. Насыщаясь, дракон хлестал из стороны в сторону длинным хвостом. Его шею опоясывал широкий железный ошейник с трёхфутовым обрывком цепи. Среди почерневших костей, усеивавших пол ямы, валялись разломанные звенья – искорёженные и частично оплавленные куски металла.

«В последний раз, когда я видел Рейегаля, он был прикован к стене и полу, – вспомнил принц, – а Визерион свисал с потолка». Квентин отступил назад, поднял факел и задрал голову.

Мгновение он не мог разглядеть ничего, кроме почерневших от драконьего дыхания сводов. Но посыпавшийся сверху пепел привлёк взгляд, выдав чьё-то движение. Там пряталось что-то светлое.

«Он сделал себе пещеру, – понял принц. – Процарапал нору в кирпиче». Великая Пирамида покоилась на основательном и массивном фундаменте, способном выдержать вес огромного наземного сооружения. Даже внутренние стены были втрое толще любой крепостной стены. Но Визерион с помощью когтей и пламени вырыл себе в этих стенах достаточно большое логово, чтобы в нём спать.

«И мы только что его разбудили». Принц заметил, как изнутри стены, где та, изгибаясь, переходила в свод потолка, появились кольца огромной белой змеи. Вниз посыпался пепел и осколки битого кирпича. Наружу высунулись змеиные шея и хвост, и, наконец, показалась драконья голова с длинными рогами. В темноте, словно два золотых уголька, горели его глаза. Зашуршали, расправляясь, крылья.

Все планы Квентина тут же улетучились из головы. Он услышал, как Кагго Убийца Мёртвых что-то кричит своим наёмникам. «Цепи. Он отправил их принести цепи», – понял дорниец. Первоначально планировалось накормить драконов, а затем опутать вялых от сытости зверюг цепями – так же, как поступила когда-то королева. Хотя бы одного дракона, но лучше – обоих.

– Ещё мяса, – сказал Квентин. – «Когда твари сыты, они становятся сонными». Он видел, как это случается со змеями в Дорне, но в этом случае, с такими чудищами... – Несите... несите...

Визерион слетел с потолка, широко распахнув бледные кожаные крылья. С его шеи, размашисто качаясь, свисал обрывок цепи. Пламя дыхания дракона осветило яму – светло-золотое пламя с красными и оранжевыми отсветами – и от взмахов белых крыльев в затхлый воздух взвилось облако горячего пепла и серы.

Чья-то рука схватила Квентина за плечо. Факел выпал, покатился по полу и свалился в яму, так и не потухнув. Принц оказался лицом к лицу с медной маской обезьяны. «Геррис».

– Квент, ничего не выйдет. Они слишком дикие. Они...

С рёвом, способным обратить в бегство сотню львов, дракон приземлился между дорнийцами и дверью. Поворачивая голову из стороны в сторону, Визерион оглядывал незваных гостей – дорнийцев, Гонимых Ветром, Кагго. Дольше всего, принюхиваясь, тварь задержала взгляд на Милашке Мерис.

«Женщина, – понял Квентин. – Он чувствует женщину, и ищет Дейенерис. Хочет увидеть мать и не понимает, почему её нет».

Квентин вывернулся из хватки Герриса.

– Визерион, – позвал он. – «Белого зовут Визерион». На миг принц испугался, что перепутал клички. – Визерион! – вновь позвал он, хватаясь за свисавший с пояса кнут. «Она сумела усмирить чёрную тварь кнутом. Мне нужно действовать так же».

Дракон узнал своё имя. Он повернул голову, и его взгляд на три долгих мгновения задержался на дорнийском принце. За сверкающими чёрными кинжалами драконьих зубов сверкнуло бледное пламя. Глаза чудовища походили на два озера расплавленного золота, а из ноздрей поднимался дым.

– Сидеть, – приказал Квентин. Потом он закашлялся, снова и снова.

Воздух наполнился дымом и удушливой вонью серы. Визерион потерял к принцу интерес. Дракон развернулся к Гонимым Ветром и направился прямиком к выходу. Возможно, он учуял запах крови мёртвых стражей или мяса в фургоне мясника. Или же просто только что заметил, что выход свободен.

Квентин слышал, как закричали наёмники. Кагго вопил о цепях, а Милашка Мерис орала кому-то убраться с дороги. На земле дракон двигался неуклюже, словно человек, ползущий на четвереньках, но всё же быстрее, чем мог вообразить дорнийский принц. Когда Гонимые Ветром, замешкавшись, не успели освободить дракону путь, тот снова зарычал. Квентин услышал звон цепей и глухой треск арбалета.

– Нет! – заорал он. – Нет! Не надо, не надо! – Но было поздно. «Какой дурак», – только и успел подумать принц, когда отскочивший от шеи Визериона арбалетный болт исчез во мраке. На месте удара вспыхнула красно-золотая полоска огня – драконьей крови.

Стрелок потянулся к колчану, но на его шее тут же сомкнулись зубы. Медная Тварь в свирепой тигриной маске выронил оружие и попытался разжать челюсти Визериона, но в этот момент из пасти тигра вырвалось пламя. Глаза солдата лопнули с тихим хлопком, и вниз потекла расплавленная медь. Дракон вырвал горло наёмника и проглотил. Обожжённое тело со стуком упало на пол.

Остальные Гонимые Ветром отшатнулись назад. Это было слишком даже для Милашки Мерис. Визерион повернул свою рогатую голову, выбирая между ними и своей жертвой, но спустя какой-то миг забыл про наёмников и склонил шею, чтобы полакомиться очередным куском мертвеца – на этот раз ногой.

Квентин развернул кнут.

– Визерион! – теперь его голос звучал громче. Он сможет, он справится. Отец отправил его на другой конец света ради этого шанса, и он его не подведёт. – ВИЗЕРИОН! – Кнут резко щёлкнул в воздухе, пробудив эхо в почерневших стенах.

Светлая голова твари поднялась. Огромные золотые глаза сузились. Из драконьих ноздрей взвились вверх витые струйки дыма.

– Сидеть! – приказал принц. – «Нельзя дать ему почуять мой страх». – Сидеть, сидеть, сидеть! – Он взмахнул кнутом и стегнул им дракона по морде. Визерион зашипел.

Вдруг на Квентина налетел порыв горячего ветра, и принц услышал шум кожаных крыльев. Воздух наполнился пеплом и золой, раздался чудовищный рёв, усиленный эхом, отразившимся от опалённых, почерневших кирпичей. До Мартелла донеслись дикие крики друзей. Геррис звал его по имени, а Громадина вопил что есть сил:

– Сзади! Сзади! Сзади!

Квентин обернулся и поднял левую руку, чтобы прикрыть глаза от обжигающего ветра. – «Рейегаль, – вспомнил он. – Зелёный – Рейегаль».

Когда принц вновь взмахнул кнутом, то увидел, что тот горит вместе с державшей его рукой. И он сам тоже, всё его тело.

«Ох!» – подумал Квентин, и закричал.

Глава 69. Джон

– Пускай умирают, – сказала королева Селиса.

Именно такого ответа Джон Сноу и ждал. «Эта королева не устаёт разочаровывать». И всё же от этого было не легче.

– Ваше величество, – продолжал упорствовать он, – тысячи одичалых в Суровом Доле голодают. Среди них много женщин…

–…и детей, да. Очень печально.

Королева притянула дочь поближе и поцеловала в щёку. «В щёку, не обезображенную серой хворью», – заметил Джон.