рядом револьвер и на всякий случай сунул его себе за ремень брюк.
Мало ли как все обернется.
Машинально посмотрел на левое запястье, но хронометра на нем по понятной причине не оказалось; пришлось спрашивать у Сола:
— Скоро позвонят?
— Позвонят, когда позвонят, — огрызнулся тот и раскурил от окурка новую папиросу.
— Хватит уже, — усмехнулся я, — провоняешь, как табачная лавка.
— Плевать, — отмахнулся гангстер и чуть не подпрыгнул на месте, когда задребезжал телефонный аппарат. Он схватил трубку, молча выслушал короткое сообщение и бросился к лимузину. — Пора!
Я захлопнул свою дверцу. Коган уселся за руль и воткнул ключ в замок зажигания. Двигатель натужно заурчал, неповоротливая машина вздрогнула и неловким рывком тронулась с места.
— Только бы не заглох, — пробормотал я.
— У меня не заглохнет! — пообещал Сол и, удерживая руль одной рукой, прикрыл низ лица завязанным на шее платком.
Я последовал его примеру, еще чуть ниже опустил козырек кепки и переложил барабанный карабин себе на колени. Слегка отодвинув в сторону шторку, выглянул наружу, но мимо проносились серые силуэты совершенно незнакомых домов.
— Подъезжаем, — предупредил Коган пару минут спустя.
И точно — впереди разгоралось неоновое сияние вывески ресторана «Вальдшнеп». Под тентом перед ним курило несколько человек, и Сол начал, понемногу сбрасывая скорость, забирать к тротуару.
Когда лимузин медленно подкатил к ресторану, все почтительно расступились и вперед важно выступил Леопольд Марон. Он щелчком отправил окурок в лужу и вдруг недоуменно замер на полушаге, сообразив, что автомобиль по какой-то неведомой причине продолжает движение.
Толчком ноги я распахнул дверцу, вскинул карабин и потянул спусковой крючок. Громыхнул выстрел, приклад толкнулся в плечо, и на траурном наряде Леопольда расцвела еще одна кроваво-красная гвоздика.
И снова: вспышка! вспышка! вспышка!
Ноги у новоявленного главаря подкосились, он завалился на асфальт, а лимузин, страшно рыкнув мотором, резко сорвался с места, но я успел всадить последнюю пулю в уже распластанное на тротуаре тело и только после этого скорчился на заднем сиденье в ожидании ответной стрельбы.
И в тот же миг осыпалось заднее стекло!
Вдогонку часто захлопали револьверы, отлетело зеркало, с хлопком появилось рваное отверстие в стенке над моей головой, но неповоротливый автомобиль уверенно набирал скорость и бежавшие по улице гангстеры лишь впустую переводили патроны.
Под визг покрышек Сол свернул на перекрестке, промчался квартал и вновь повернул. Все это время я выглядывал в разбитое заднее окошко, но ночной мрак за нами ни разу не разорвал свет автомобильных фар.
— Быстрее! — загнав лимузин во все тот же глухой дворик, Сол выскочил наружу, избавился от куртки и принялся лихорадочно стягивать комбинезон.
Я без лишней спешки кинул ненужную более одежду на заднее сиденье, достал из багажника канистру с алхимическим растворителем и щедро облил им салон. После чиркнул спичкой о коробок, кинул ее внутрь и отшатнулся от вырвавшегося из дверей прозрачно-голубоватого пламени.
— Быстрее! — позвал меня Сол.
Выбросив в огонь перчатки, я подошел к автомобилю Когана, достал плечики и снял с них приготовленный для меня пиджак.
— Едем! — простонал гангстер.
— Не суетись, — убедившись, что в лимузине продолжает разгораться пламя, я забрался на заднее сиденье и захлопнул за собой дверцу. — Поехали, что ли…
Об убийстве Леопольда Марона нисколько не сожалел. Это надо было сделать, и точка. Не столько даже ради Сола, которого, по всем приметам, ждала скорая заливка бетоном в фундаменте одной из новостроек, и не из-за его причастности к похищению Анны. Его следовало остановить по той простой причине, что только так можно было предотвратить войну банд.
Леопольд считал себя неприкосновенным. Он заблуждался.
Аминь.
Когда мы по пожарной лестнице забрались в больничную палату, Алекс посмотрел на часы, спросил:
— Так понимаю, все прошло удачно? — и свернул пробку с бутылки виски.
— Более чем! — рассмеялся Сол и приложился к горлышку.
Я убрал пиджак и брюки в шкаф, хлебнул алкоголя и залез в кровать.
— У тебя на боку бинты покраснели, — подсказал Бриг и убрал блокировавший дверь стул.
— Ерунда, — пробормотал я, ежась из-за озноба, и приподнял голову, когда в палату ворвалась встревоженная медсестра. — Что-то случилось?
— Время посещения давно закончилось! — объявила та, сразу уловила запах спиртного и возмутилась, уперев руки в боки: — Вы пьете?
— Он нет, — вступился за меня Сол. — А нам ведь можно, так?
— Немедленно уходите!
— Уже уходим. Уходим…
Бриг и Коган попрощались со мной и покинули палату, а я закрыл глаза и, не слушая недовольного бормотания медсестры, как-то очень быстро провалился в беспокойный сон.
Выписали меня на следующий день, сразу после утреннего обхода и смены бинтов, чему я был только рад.
Какой смысл пролеживать бока на больничной койке, если можно спокойно приходить раз в сутки на перевязку? Да и заживало на мне все еще быстрее, чем на бездомной собаке.
Достав из шкафа принесенный Алексом плащ, я надел шляпу и поковылял к лифту. При малейшем вздохе в боку саднило, каждый шаг отдавался болью, но бывало и хуже. Много-много хуже.
На улице лило как из ведра. Серые капли дождя срывались с темного неба, всюду растекались лужи, по желобам к канализационным сливам неслись настоящие потоки воды. Поймать такси в такую погоду не стоило и надеяться, я вернулся к регистратуре и вызвал машину оттуда.
Долго ждать не пришлось, и уже через четверть часа я рассчитался с таксистом и поднялся к себе домой. Точнее — в квартиру. Называть это место домом больше не поворачивался язык. В одиночестве тут все казалось пустым и лишенным всякого смысла, и даже настроив на обычную волну приемник и усевшись в любимое кресло, я не испытал никакого удовлетворения.
Без Анны — это место, где можно перевести дух, и не более того.
Кстати, об Анне!
Я набрал номер апартаментов ее отца, но трубку там никто не снял.
Тогда начал собираться на службу. Оделся, достал с нижней полки шкафа коробку с последним запасным ножом. Приобретенное по случаю брутальное чудовище с обухом толщиной чуть ли не в четверть дюйма в руке лежало неплохо, но таскать с собой по городу эдакую бандуру обычно желания не возникало.
Ни разу не возникало, если начистоту. Так и пылился в шкафу и вот сгодился.
Ножей много не бывает, с этим не поспоришь.
Прицепив чехол на ремень брюк, я взял подаренный Анне двуствольный пистолетик, полюбовался его изящной отделкой, а потом усмехнулся и сунул в боковой карман пиджака.
Лишним не будет.
Правда, если что — сдавать, как улику, не стану. Просто выкину, а то в управлении потом с шутками достанут. Перламутр и золото, ага. Сплошной гламур.
Тихонько рассмеявшись себе под нос, я застегнул плащ и спустился во двор, где меня уже дожидалось загодя вызванное такси. По залитым дождем улицам старенький автомобиль пробирался крайне
