Она вздохнула с таким сожалением, что Рамон усмехнулся:
– Гарсия – достойный человек, не думаю, чтобы он стал за нами подглядывать.
Рамон осторожно отпустил ее, обнял за талию, и они вышли под лучи солнца. Кэти собиралась спросить его, когда они смогут начать работы в доме, но обнаружила, что внимание Рамона было приковано к мужчине лет шестидесяти, который шел по двору.
Когда он увидел Рамона, на его загорелом, жестком лице медленно появилась улыбка.
– Твоя телеграмма пришла только час назад, как раз когда я увидел, что «роллс» проезжает по деревне. Старые глаза меня обманывают, Рамон, или я действительно вижу тебя, стоящего здесь?
Усмехнувшись, Рамон протянул ему руку:
– Твои глаза так же остры, как той памятной ночью, когда ты поймал меня с пачкой сигарет, Рафаэль.
– Это были мои сигареты, – напомнил ему мужчина, встряхивая руку Рамону и дружески похлопывая его по плечу.
Рамон подмигнул Кэти:
– К несчастью, у меня еще не было своих собственных.
– Ему было девять лет, – засмеялся Рафаэль. – Вы бы его видели, senorita. Он валялся на стоге сена, закинув руки за голову, лопаясь от гордости. Я заставил его тогда съесть три сигареты.
– Это исправило тебя?
– Да, – согласился Рамон. – С тех пор я курю только сигары.
– Следом за сигарами он пристрастился к девушкам, – сказал Рафаэль с комичной серьезностью. Он повернулся к Кэти:
– Когда сегодня утром на мессе падре Грегорио огласил имена вступающих в брак, все senoritos зарыдали от разочарования, а падре Грегорио вздохнул с облегчением. Моления за бессмертную душу Рамона всегда отнимали у него очень много времени. – Сделав паузу в этом добродушном монологе, он добавил:
– Но вам не следует беспокоиться, senorita. Теперь, после того как он обручился с вами, Рамон, несомненно, сойдет со своего безнравственного пути и не будет обращать внимание на тех легкомысленных женщин, которые преследовали его все эти годы.
Рамон бросил на Рафаэля взгляд, в котором были и гнев, и смех.
– Если ты наконец закончил во всех красках описывать мой характер, то я представлю тебе свою невесту, если, конечно же, Кэти согласится стать моей женой после того, как послушала тебя.
Она была ошеломлена тем, что оглашение имен вступающих в брак, формальное объявление о свадьбе, уже было сделано здесь в церкви. Как Рамон ухитрился провернуть это из Сент-Луиса? Тем не менее Кэти удалось слабо улыбнуться, когда Рамон представил Рафаэля как человека, который был для него «вторым отцом», но только лишь через несколько минут она смогла взять себя в руки и прислушаться к их беседе.
– Когда я увидел, что сюда едет машина, – говорил Рафаэль, – я обрадовался, что ты не постыдился привезти свою novia и показать то место, где ты вырос, несмотря на то что ты теперь…
– Кэти, – резко прервал его Рамон, – ты не привыкла к этому солнцу. Наверное, тебе лучше подождать в машине, там попрохладнее.
Кэти, удивленная этим грубоватым намеком оставить их наедине, попрощалась с Рафаэлем и послушно вернулась в «роллс»к кондиционеру. Она наблюдала из окна, как Рамон что-то рассказывал собеседнику, и была удивлена целой гаммой чувств, сменившихся у того на лице. Ироническое удивление, гнев, глубокая печаль. Но вот они обмениваются прощальным рукопожатием.
– Прости меня, что я попросил тебя уйти таким тоном, – сказал Рамон, скользнув в машину. – Нам с сеньором Виллсгасом нужно было обговорить работы в доме, а его смутило бы твое присутствие при денежных расчетах.
Нажав кнопку, которая открывала перегородку между ними и шофером, Рамон сказал что-то по- испански, затем снял пиджак, ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки кремового цвета и вытянул ноги. Он выглядел, подумала Кэти, как человек, который только что прошел через суровое испытание, но был относительно доволен результатом.
В ее голове роились вопросы, и она начала с наименее важного:
– И куда мы теперь?
Рамон обнял ее за плечи, играя маленькими бирюзовыми сережками в ее ушах.
– Пока мы будем обедать, замужняя дочь Рафаэля приготовит тебе свободную спальню. Я-то думал, что ты останешься в этом доме, но он совсем не пригоден для жилья. Кроме того, я совсем забыл о том, что тебе нужна компаньонка, хорошо, что Рафаэль напомнил.
– Компаньонка! Ты имеешь в виду…. – возмутилась Кэти.
– Это необходимо, – помог ей Рамон.
– Я собиралась сказать, что это звучит по-викториански архаично и, в конце концов, глупо.
– Верно. Но в нашем случае без этого не обойтись. Брови Кэти поползли вверх.
– В каком случае?
– Кэти, здесь – провинция. Каждый шаг – пища для сплетен. Я холостяк, следовательно, являюсь объектом пристального внимания.
