доспехи, но все равно уже чувствовал как бельё под сталью прилипло к коже.
Со свежими копьями в руках Пэйг и Фрей опять всадили шпоры в бока своих коней. Комья взбитой сухой земли вылетали из-под конских копыт после каждого скачка. Треск ломающихся копий заставил Дунка вздрогнуть. Слишком много вина была вчера, и еды тоже слишком, слишком много. У него были какие-то смутные воспоминания о восхождение с невестой по лестнице, о встрече с Джоном Скрипачом и Лордом Пиком на крыше. Что это я делал на крыше? Кажется, был разговор о драконах, вспомнилось ему, о драконьем яйце или чём-то в этом роде, но…
Шум, наполовину рёв, наполовину стон, прервал его размышления. Дунк увидел золотую лошадь, скачущую без седока к краю арены, и Сира Харберта Пэйга, вяло ворочающегося на земле. Ещё две пары до моей очереди. Чем раньше он выбьет из седла Сира Ютора, тем раньше он сможет снять доспехи, выпить чего-нибудь холодненького и отдохнуть. У него будет по крайней мере час, пока его опять призовут.
Пузатый герольд Лорда Баттервелла поднялся на вершину трибун для вызова следующей пары.
— Сир Аргрэйв Дерзкий, — прокричал он, — рыцарь Нанни, состоящий на службе у Лорда Баттервелла из Белостенного Замка. Сир Глендон Флауэрс, рыцарь из Кискиных Ив. Выйдете и докажите свою доблесть.
Волна смеха пронеслась по трибунам.
Сир Аргрэйв был худощавый жилистый мужчина, бывалый гарнизонный рыцарь в помятых серых доспехах на лошади без брони. Дунк знал людей этого сорта — суровы, как старые корни, и знают своё дело. Его противником был юный Сир Глендон на своей несчастной кляче в тяжёлой кольчуге и железном полушлеме, не закрывающем лицо. Щит в его руке пылал ярким знаком его отца.
Сир Глендон был явно разъярён таким представлением. Он пустил свою лошадь по кругу и сердито закричал:
— Я Глендон БОЛЛ, а не Глендон Флауэрс. Смеяться надо мной опасно, герольд. Предупреждаю, во мне течёт кровь героя.
Герольд не снизошёл до ответа, но ещё более громкий смех раздался в ответ на протесты юного рыцаря.
— Почему они над ним смеются? — вслух подумал Дунк. — Он, что, бастард?
Флауэрс было имя, которое в Просторе давали бастардам рождённым от благородных родителей.
— И что такого в кискиных ивах?
— Я могу выяснить, сир, — сказал Эгг.
— Нет, нас это не касается. Где мой шлем?
Сир Аргрэйв и Сир Глендон отдали копьями честь Лорду и Леди Баттервелл. Дунк видел, как Баттервелл наклонился и прошептал что-то на ухо своей невесте. Девушка принялась хихикать.
— Вот он, сир.
Эгг нарядился в свою обвислую шляпу, которая прикрывала глаза и спасала от солнца его бритую голову. Дунку нравилось дразнить мальчугана по поводу этой шляпы, но сейчас ему очень хотелось иметь такую же. Под солнцем соломенная шляпа гораздо лучше железной. Он убрал с лица волосы, и двумя руками надел шлем и привязал его к латному воротнику. Завязки провоняли застарелым потом, и он ощущал всё это железо на своей шее и плечах. Его голова раскалывалась от вчерашнего вина.
— Сир, — сказал Эгг, — ещё не поздно всё отменить. Если вы потеряете Грома и доспехи…
— Чего это я должен проиграть? — спросил Дунк.
Сир Аргрэйв и Сир Глендон скакали к противоположным концам арены.
— Это не то, как если бы мне противостоял Смеющийся Шторм. Есть ли тут рыцарь, из-за которого мне стоит беспокоиться?'
— Почти что все, сир.
— Я задолжал тебе удар в ухо за такие высказывания. Сир Ютор на 10 лет меня старше и в половину меньше.
Сир Аргрэйв опустил забрало, Сиру Глендону опускать было нечего.
— Вы не участвовали в турнирах со времени Эшфордского Луга, сир.
Нахальный мальчишка.
— Я тренировался.
Не так тщательно как мог бы, если быть честным. Когда подворачивалась возможность, он практиковался скакать на столб или кольца, а иногда он приказывал Эггу забраться на дерево и повесить на крепкий сук щит или бочонок и упражнялся на них.
— Вы лучше с мечом, чем с копьём, — сказал Эгг. — А уж с топором или палицей немногие выстоят против вашей мощи.
То, что в этом была доля правды, раздосадовало Дунка ещё больше.
— Это не турнир на мечах или палицах, — указал он на сына Файрболла и Сира Аргрэйва Дерзкого, начинающих разбегаться. — Принеси мой щит.
Эгг состроил мину и побежал за щитом.
В центре двора копьё Сира Аргрэйва ударило в щит Сира Глендона и соскользнуло, оставив выбоину на комете. А наконечник Сира Глендона нашёл центр вражеского нагрудника и врезал с такой силой, что не выдержали подпруги седла. Рыцарь вместе с седлом закувыркались в пыли. Вопреки своему желанию Дунк был поражён. Мальчик бьётся почти так же хорошо, как он и говорил. Ему стало интересно, прекратят ли теперь над ним смеяться.
Взревели трубы, заставив Дунка в очередной раз скривиться. Герольд снова взобрался на свой помост.
— Сир Джоффри из Дома Кэсвеллов, Лорд Горького Моста и Защитник Бродов. Сир Кайл, Кот Туманного Болота. Выйдите и подтвердите свою доблесть.
Доспехи Сира Кайла были хорошего качества, но старые и поношенные, с многочисленными вмятинами и царапинами.
— Мать была благосклонна ко мне, Сир Дункан, — сказал он Дунку и Эггу по пути на ристалище. — Мне достался Лорд Кэсвелл, тот самый человек, которого я приехал увидеть.
Если и был на этом поле человек, который этим утром чувствовал себя хуже, чем Дунк, то это был Лорд Кэсвелл, который на пиру напился до бесчувствия.
— Это чудо, что после вчерашнего вечера, он хотя бы может сесть на коня, — сказал Дунк. — Победа у вас в руках, сир.
— Э, нет, — мягко улыбнулся Сир Кайл. — Кот, который хочет свою миску сливок, должен знать, когда надо мурлыкать, а когда показывать когти, Сир Дункан. Если копьё Его Светлости хотя бы оцарапает мой щит, я повалюсь на землю. Позже, когда я преподнесу ему моего коня и доспехи, я выражу своё восхищение как мастерство Его Светлости выросло с тех пор, как я сделал ему его первый меч. Тут он меня вспомнит, и ещё до окончания дня я опять буду человеком Кэсвелла, рыцарем Горького Моста.
В этом нет чести, почти что произнёс Дунк, но вместо этого прикусил язык. Сир Кайл будет не первым рыцарем, променявшим честь на тёплое местечко у очага.
— Как скажете, — пробормотал. — Удачи вам, или неудачи, это уж как предпочитаете.
Лорд Джоффри Кэсвелл был худосочным юношей лет двадцати, хотя, надо признать, в доспехах он выглядел намного более впечатляюще, чем прошлой ночью, лёжа лицом вниз в винной луже. Жёлтый кентавр, натягивающий длинный лук, был изображён на его щите. Точно такой же кентавр украшал белое шёлковое убранство его коня и блестел жёлтым золотом на его шлеме.
