обошлась Ивянику в чемодан налички, занесенный в кабинет главы финансового управления области.
Жечков узнал об этой истории спустя двое суток, когда подведомственная «Заре» «Тарская правда» подробно рассказала, почему в области бюджетникам не платят зарплаты. «Тарская правда» заявила, что губернатор простил Колуну налоги в обмен на чемодан налички для избирательной кампании, а также напомнила, что пайщики покойного Тарского губернского банка имели родственников в администрации.
Жечков вызвал начальника финансового управления и зачитал ему приказ об увольнении, но начфин, улыбаясь, объяснил губернатору, что не стоит в разгар избирательной кампании выгонять чиновников, потому что он, начфин, может вывалить на страницах «Тарской правды» такую кучу дерьма, что мало не покажется.
Начфин остался на месте, и финансовая система области рухнула в пропасть. Все предприятия, хрюкая от удовольствия и расталкивая друг друга локтями, чтобы успеть до конца выборов, бросились платить налоги векселями ООО «Васькин и кот». Живые деньги в казне перевелись мгновенно. Платить учителям и врачам стало нечем.
Жечков бросился в Москву за бюджетной ссудой, но у Москвы были свои собственные проблемы, и ей было не до Тарской области. В Кремле Жечкову ответили что-то невнятное, а в Минфине соответствующий зам попросил за ссуду невпроворот большой откат. Жечков кинулся в Альфа-банк, где зампредом был старый приятель и соратник по демократическому движению, но старый приятель очень рассудительно ответил, что кредиты регионам банк перестал давать, потому что регионы ни хрена не платят, а в утешение предложил Жечкову, после проигрыша выборов, место в администрации президента.
Губернатор Жечков вернулся в Тарскую область в предынфарктном состоянии.
Глава 11
В Симакове Валерий пробыл еще день, уважив гостеприимного хозяина и сходив с ним на охоту, а потом отбыл в Свердловскую область. Как выяснилось, самолеты из Уфы и Челябинска в Екатеринбург не летали, проще было лететь в Москву, и в конце концов Зяма выделил Валерию все те же два джипа с сопровождающими. Джипы за восемь часов домчали его до окраины Алицка — небольшого уральского городка с разбитыми узкими улицами, блочными пятиэтажками и озабоченными лицами закутанных в китайские пуховики жителей.
Среди алицкой братвы ни у Сазана, ни у Зямы знакомых не было, и Валерия просто предупредили, что в центре города, у бывшего горкома, ему надо свернуть налево и ехать по улице Минусинской, пока справа не окажется нарядный ресторан с надписью: «Птица Сирин».
— Ты его не пропустишь, — заверили Валерия, — они все здание отремонтировали, стеклопакеты поставили на первом этаже во всю стену, самое классное заведение во всем Алицке…
Заведение на улице Минусинской действительно пропустить было трудно, но отнюдь не по тем причинам, о которых сказали в Симакове: вдоль «Птицы Сирин» гуськом выстроились милицейские машины с мигалками, стеклопакеты лежали на мостовой грудой рассыпавшегося хрусталя, и деловитые менты в бронежилетах и с автоматическим оружием шастали поверх выбитых окон туда и обратно. Из глубины ресторана полз ленивый черный дымок.
— Что такое? — поинтересовался Валерий у одного из зрителей, выйдя из машины и протиснувшись в круг любопытных. — Завалили кого? Никак самого Бармалейчика?
— Да нет, — ответили ему, — вроде гранату швырнули.
— Белая «пятерка» подъехала, из нее вышли люди, шмальнули из гранатомета и уехали, — авторитетно объяснил кто-то.
Сазан в некоторой растерянности вернулся в машину. Судя по обилию ментов, никого из нужных ему пацанов в кабаке давно не наблюдалось, и найти их почти немедленно было делом затруднительным. Более того — судя по состоянию любимой точки, группировка на ее жизненном пути напоролась на некоторые препятствия, и вряд ли рекомендованный Валерию человек с забавным погонялом Бармалейчик в ближайшее время был расположен беседовать с московскими гостями: у него явно имелись более неотложные проблемы.
Двое сопровождавших Сазана симаковских братков согласно засопели носами и переглянулись.
— Чего делать-то, — растерянно спросил один, крепкий тридцатилетний паренек с короткой стрижкой и наглыми глазками навыкате, — во, восемь часов за баранкой. Ноги не гнутся.
— Снимем гостиницу и думать будем, — ответил Валерий.
Гостиницу пришлось искать недолго: на одной из центральных улиц вдоль бульвара было нечто облупившееся и семиэтажное, помеченное крупными буквами «Уралочка». Валерий полюбопытствовал, нет ли в городе чего поприличней, получил отрицательный ответ и ключи от номеров с привязанными к ним деревянными бирками. Бирки были размером с доброе яйцо, и номера комнаты были выведены на дряхлом дереве синими несмывающимися чернилами.
Седая дежурная по этажу, дремлющая за столиком, оглядела всю компанию неожиданно цепким взглядом и предупредила их, чтобы если кто будет брать девочек,то делал бы это не на площади у вокзала, а через гостиницу.
— А то черт знает кто ходит по номерам, — сказала дежурная, — вас же напоят какой гадостью, а потом и номер раскрадут…
Ребята Сазана чрезвычайно оживились и тут же изложили дежурной свои вкусы и пристрастия. Валерий же с Мухой, ограничившись неопределенным обещанием принять участие в общем веселье, приняли душ и спустились в пригостиничный ресторанчик поужинать.
Ресторан по неведомым причинам был закрыт на ремонт, зато с другой стороны фойе располагалось кафе-бар.
Кафе, против ожидания, оказалось сравнительно приличным: белые пластиковые столы были чисто вытерты, за кофейным автоматом, поблескивающим матовыми боками, громоздились прихотливые бутылки с наклейками всех расцветок, а в меню значились даже перепелки и салат из нехарактерного для здешних мест морского гребешка.
Валерий тут же спросил перепелку.
— Перепелки нет, есть сосиски. Молочные, — ответил паренек за стойкой. Он явно нервничал и тоскливо косил вбок глазами.
— Ну давай сосиску, — усмехнулся Валерий.
За спиной его громко хлопнула дверь, послышались возбужденные голоса. Валерий оглянулся. Под окном гостиницы, в свете мощного фонаря, стоял белый «форд», к стойке целеустремленно направлялись четверо парней с характерной стрижкой. Рядом едва заметно напрягся Муха. Бармен за стойкой побледнел и мало что не выпустил из рук пластиковую тарелочку с сосисками и зеленым горошком.
Старший из вошедших вынул из-под куртки короткую резиновую дубинку и откровенно ощерил черные корешки сгнивших в зоне зубов.
— Ну все, барыга, ща тебя учить будем!
Валерий неторопливо обернулся.
— Дай человеку клиента обслужить, — сказал он, — а потом и разбирайся.
Гнилозубый внимательно оглядел Валерия и посторонился. Бармен трясущимися руками снарядил вторую тарелку.
— И два кофе, — сказал Валерий.
Вторую чашку кофе бармен наполовину расплескал. Валерий с достоинством засунул в карман сдачу, взял чашку и сел с Мухой за угловой столик.
Четверо громил обогнули прилавок, один из них вытащил наружу упирающегося бармена и как следует врезал ему коленом по яйцам. Валерий осторожно откусил обильно политую кетчупом сосиску.
— Знаешь, Леша, — сказал Валерий, — это все-таки не сосиска. Это все-таки собачьи консервы.
Бармена повалили на пол, и тот начал отчаянно орать.
— А салат вполне съедобный, — отметил Муха.
Двое ребят сосредоточились на бармене, остальные, вьшув из-под курток прутки арматуры, лупили по выставленным на полках бутылкам. Бутылки разлетались с печальным звоном.
— Слышь, Валерка, — спросил Муха, — а может, все-таки пойдем к ребятам, девочек закажем?
— Девочки из здешнего эскорта ничем не отличаются от сосисок в здешнем кафе, — ответствовал Валерий, — и боюсь, из всех достижений цивилизации усвоили лишь СПИД.
