своего любимца, наподобие того, как это проделал Кузнец со своими механическими помощниками. Иначе эта тень воина никогда не смогла бы причинить ему вред.
Голоса в голове Кайрика выразили свое согласие: «Лучше бы тебе избежать рукопашной. Попробуй сражаться исподтишка, до тех пор, пока не вернется твоя сила и ты не поймешь, какие чары наслала на тебя Мистра».
Келемвар схватил эфес Сокрушителя Богов с половинкой лезвия и снова пошел на Кайрика.
– Мне и этого хватит, чтобы вырезать твое черное сердце. Это будет мой трофей, а остальное я отдам тем бедным душам.
Кел указал сломанным мечом на горящих мучеников. Писари медленно подползали к богу Смерти. Они стонали и хватали воздух обожженными пальцами, волоча скрюченные агонией тела по полу тронного зала.
Кайрик попятился от Келемвара в центр зала. Он отбросил пинком одного писаря и увильнул от неловкого выпада другого.
– Я бог, Лайонсбейн, и если я убил тебя, когда был смертным, то подумай, какой пытке я сумею подвергнуть тебя теперь.
– Тогда почему ты бежишь? – пробормотал Келемвар.
Кайрик не ответил. Он попытался сфокусировать мысли на том, чтобы перенестись из Гадеса, но слишком много вещей отвлекало его от заклинания. Голоса в его голове превратились в нестройный хор, предлагавший с полсотни мнений по малейшему поводу. А, кроме того, оставались его последователи по всему Фаэруну, взывавшие к богу Смерти, чтобы разрешить малейшую проблему в своей жизни. В замке Праха, насколько Кайрик мог слышать, тоже разгоралась битва. Тем временем Келемвар подкрадывался все ближе.
«Осторожно, Ваше Великолепие, – раздался голос Жергала за дверью тронного зала. – В замок ворвались проклятые души!»
Принц Лжи перестал колдовать. По всем признакам, Мистра вновь лишила его доступа к магической материи или отняла у него способность концентрироваться на заклинаниях. Повернувшись к двери, Кайрик дал себе клятву выбить ей глаза при следующей встрече.
Путь ему преградила тень воина со сверкающим мечом в руке.
– Меня называют Правдивым, ибо я превыше всего ценю верность. – Гвидион нацелил Титаноборец на сердце Кайрика. – Меня называют Храбрым, потому что я преодолею любую опасность, если так велит мой долг.
– Глупец, – пробормотал Принц Лжи.
Он сделал лишь шаг к Гвидиону, не больше, когда острая боль пронзила его ногу. Это один из горящих мучеников сомкнул свои пальцы на лодыжке Кайрика, и как ни старался бог Смерти сбросить его, он не разжимал хватки. Еще один писарь обнял Кайрика за шею и повис на его спине, как плащ.
Принц Лжи вскрикнул и завертелся на месте. Ему удалось сбросить того, кто висел на его шее, и на мгновение показалось, будто Кайрик вырвется от писарей. Однако, когда бог Смерти двинулся вперед, Келемвар всадил обломок Сокрушителя Богов ему в живот и пинком отбросил Кайрика на руки горящих мучеников.
– Тебя ждут твои Преданные, – сказал Кел, когда писари окружили своего палача.
Пламя, терзавшее каждого горящего писаря, было необычным, оно должно было мучить душу бесконечно, не позволяя ей сгореть дотла. По мере того как все больше и больше писарей швыряли себя в общий костер, их пламя смешивалось, раскаляясь добела и озаряя все вокруг ярчайшим светом. Жар от этого ада заставил Келемвара попятиться, а Гвидиона прикрыть глаза. Так горящие души освободились от своей пытки благодаря пламени собратьев.
Когда костер затух, Келемвар поворошил пепел обломком меча. Кайрика больше не было.
– Уничтожен? – с надеждой спросил Гвидион.
– Всем кострам Гадеса не сжечь Кайрика. Он как болезнь, как чума. – Келемвар покачал головой. – Он еще вернется.
ПОВЕЛИТЕЛЬ МЕРТВЫХ
Ренальдо вывел остатки своего отряда на улицу. Почти все утро, с той секунды, как гиганты, гоблины и ноллы ворвались в город через разбитые западные ворота, зентилары прятались от чудовищ. Надежда пойти в наступление улетучилась быстро, подорванная каждым найденным убитым зентиларом, ставшим жертвой предателей-орков или диких толп ноллов, наводнивших улицы. Канализационные пути, пролегавшие под городом, были не безопаснее. Там разместились гоблины, прекрасно ладившие со всеми существами, обычно обитающими в темных глубинах, – гигантскими крысами и ползающими тварями, питающимися падалью.
Ренальдо и его десятку воинов оставалось одно – незаметно выбраться из города. Тогда они нашли бы местечко, чтобы отдохнуть, перевязать раны и перекусить, если попадется съестное. На удивление, эта узкая улица, вымощенная неровным булыжником, одарила их искрой надежды.
По одну сторону вытянулись тесные домишки, выстроившиеся в линию, как пьяные матросы на перекличке. По другую – возвышались мраморные колонны. Они шли по периметру высоких гор мусора, которые когда-то были стенами арены. Между колоннами валялись деревянные останки трибун и навесы. В былые времена здесь обитали ростовщики и букмекеры, неплохо зарабатывавшие себе на жизнь кровавыми поединками, которые разыгрывались на арене.
Проползая мимо одного полуразрушенного трущобного притона, Ренальдо на секунду остановился, чтобы позлорадствовать. Проходимцу, который заправлял этим заведением, он задолжал чуть ли не годовую зарплату.
– Ш-ш-ш, лейтенант.
